Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович

– Кто там, Ари? – окликнул Алон своего бдительного стража.

– Ицхак Хофи пожаловал, – почтительно поклонился Кахлон.

– А этому что тут надо? – пробурчал Рехавам. Подумал и махнул рукой: – Пусть войдет!

Хофи не вошел, а ворвался. Растрепав свои кучери, директор Моссада быстро приблизился к Алону с явным желанием схватить того за грудки и основательно тряхнуть.

– Ты что творишь? – глухо проговорил он, еле сдерживая ярость. – Почему твои «сыночки» до сих пор в Первомайске?! Ты же сам сказал, что уберешь их оттуда!

Последние слова Ицхак проорал, и Рехавам поморщился.

– Чего ты вопишь как последний? – сварливо сказал он и пригласил гостя, как скомандовал: – В дом!

Хофи засопел, но послушался. Не замечая испуганную Яэль и напружиненного Ариэля, директор промаршировал в большую гостиную и заметался, меряя ногами роскошный исфаганский ковер.

– Не мельтеши, – скривил губы Рехавам, ловко откупоривая бутылочку гранатового «Римона». Плеснув бордового, почти черного вина в два граненых стакана, он протянул один из них Ицхаку. – На, выпей. Не бойся, кошерное…

Фыркнув, Хофи выхватил у него сосуд и лихо опорожнил его.

– Русский, что ли? – осмотрел он стакан на просвет.

– Советский. – Алон выцедил свою порцию, смакуя. Вытянул губы, ловя послевкусие, и показал рукой на развалистые кресла, плетенные из ротанга. Директор плюхнулся первым на жалобно скрипнувшее сиденье, Рехавам устроился напротив, закидывая ногу за ногу. – Так чем тебя не устраивают мои ребятишки в Первомайске?

– Нечего им там делать! – снова взвился Ицхак. – В Первомайске работают настоящие профи, а парочка твоих балбесов им мешает! И не только мешает, но и привлекает внимание КГБ!

Алон спокойно выслушал директора Моссада, рассеянно кивая головой, и неожиданно жестко сказал:

– Изя, свое обещание я выполнил – ни Хаим, ни Леви больше не изображают «наружку». Они просто находятся в Первомайске, чтобы помочь Михе, если возникнет такая необходимость. Заметь, находятся почти что легально – у обоих моих «сыночков» подлинные советские документы, они нам достались от немых братьев из Биробиджана. Бедняги в тайге пропали… Леви с Хаимом прописаны у старушки-еврейки, устроились сторожами, работают сутки через трое, артистически изображают инвалидов по речи… Какие к ним претензии? Это раз. А вот ты свое слово не сдержал. Мне было обещано, что оставишь Миху в покое… – Хофи дернулся, но Рехавам поднял руку, останавливая порыв. – Да, ты не скрывал, что продолжишь следить за Михой, но ни о каких силовых акциях и речи не шло. Верно? Тогда объясни, что в Первомайске делают Эйтан и Регев? Да, это профи, не спорю. По части похищений и переправки за рубеж! Мы так не договаривались, Изя. Это два.

– С каких это пор директор Моссада должен отчитываться перед экс-аналитиком? – ощетинился Ицхак, но усох. Посидел, мрачно насупившись, и кисло сказал: – Рехавам, в Первомайске развернулась большая охота, по михиному следу идут и сами русские, и американцы…

– Вот как? – поднял бровь Алон. – И откуда в Лэнгли могли узнать о Михе? Штатовский резидент в Тель-Авиве только зря зарплату получает, все равно ничего не вынюхает. Да и зачем? В Моссаде найдутся доброхоты, чтобы поделиться информацией с партнерами за океаном. Верно?

– Какая разница? – вспылил Хофи, но тут же стал оправдываться: – Ни ЦРУ, ни РУМО не в курсе наших секретов, тут все строго, сам знаешь! А то, что происходит далеко за пределами Израиля и не касается нас впрямую, второстепенно!

Рехавам покачал головой и молвил с грустью в голосе:

– Ты так ничего и не понял, Изя…

– Ой, только не начинай опять весь этот бред про мессию, ладно? – раздраженно проговорил Хофи.

– Да пойми ты! – с силою сказал Алон. – Не важно, как называть этого человека, но одну вещь должен понимать всякий, хоть верующий, хоть атеист, да хоть сатанист! За Михой кроется небывалая тайна, и тот, кто первым откроет ее, кто займет сторону Михи, обретет больше, чем можно себе представить! А ты? А ты шлешь своих скорохватов! Найти Миху, связать и притащить сюда! Замечательно! Браво, брависсимо! А дальше что? Чего ты добьешься от Михи, если сам же сделаешь его своим врагом?

Рехавам смолк, но и Хофи утратил разговорчивость. Директор Моссада сидел, нахохлившись, уставясь перед собой, и думал свои директорские думы.

За окном мелькнул худой силуэт, глухо донеслось ворчание Ари и звонкий голосок Яэль. Прислушиваясь, Алон покачивал ногой и ощущал, как греет вино, словно отдавая солнечное тепло, некогда заключенное в зернышках граната. Часы тикали, жизнь продолжалась. Шла себе мимо…

– Налей еще, – попросил Хофи.

Рехавам молча подлил вина, пригубил, почмокал. Ицхак выдул свою порцию и решительно отставил стакан.

– Возвращайся к нам, – ворчливо предложил он, отводя глаза.

– Зачем? – спросил хозяин, безмятежно наблюдая, как скользят тени по окну.

– Ты мне нужен, – в голосе Хофи проявилась настойчивость. – Ну хочешь, я создам спецотдел, ты будешь в нем царь и бог, подберешь себе, кого хочешь, и занимайся своим Михой сколько влезет! Это не уступка, не приманка, не думай. Просто… Ты единственный, кто может сказать мне, что я дурак, – и оказаться при этом правым!

Ицхак тут же разнервничался, посчитав, что был излишне откровенен, но Алон даже не улыбнулся.

– Ладно, уговорил. – Рехавам поболтал вино в стакане и допил одним глотком. – Но у меня одно условие… Хм. Что-то я слишком категоричен… Не условие, а просьба.

Хофи подозрительно посмотрел на старого товарища.

– Чего еще? – буркнул он.

Алон улыбнулся просветленно.

– Замыкаться мой спецотдел будет на тебя. – Прищурясь, Рехавам вертел стакан в пальцах и наблюдал, как перекатываются по донышку рубиновые капли. – И приказывать мне будешь ты. Я правильно понимаю?

– Ну. И что?

– Я хочу, чтобы моим первым заданием стала поездка в СССР. Я должен увидеться с Михой, понимаешь? Меня вымотало это бесконечное ожидание новостей со стороны! Нужно самому встретиться с ним и обо всем договориться.

Ицхак поерзал в кресле.

– Ладно, черт с тобой! – Он сам ухватился за бутылку «Римона» и разлил вино по стаканам. – За твою миссию!

– За нашу миссию, – поправил его Алон. Два стакана звонко клацнули, оповещая о перемирии.

«Дублерка» подкатила к старинному зданию дореволюционной постройки, соседствующему с «красным домом». Отсюда хорошо просматривался нужный подъезд – навести справки о Бесе не составило труда.

– Подождем, – сказал Ершов, глуша мотор. – О, кажется, это мать Бессмертнова! – Он быстро сверился с фото. – Точно!

Хлопотливая женщина лет сорока с лишним выбежала из подъезда, не забыв, однако, придержать дверь за собой. Худощавая, в войлочных сапожках и в шубейке из кролика, она выглядела бы моложе своих лет, если бы не бесформенная меховая шапка, смахивавшая на папаху джигита. Суетливо роясь в сумочке и оглядываясь – не идет ли автобус? – Бессмертнова поспешила к остановке.

– Остался младший брат, – сказала Марина.

– Скоро уже, – успокоил девушку Григорий. – Ему до школы минут пятнадцать топать.

Исаева кивнула. После вчерашнего Ритиного звонка она подняла всю свою группу. Начальство долго уговаривать не пришлось – Олейник хоть и отличался изрядной ядовитостью, но службу нес справно. «Надурил нас Миха, – сказал полковник, усмехаясь. – Ни с какой больницей он даже рядом не стоял. А вы надурите вероятного противника!»

Сам Олейник подозревал, что на Беса, скорей всего, вышел агент ЦРУ или МИ-6, больше некому. Моссад уже отметился, а подозревать спецслужбы Франции или ФРГ не имело особого смысла – «лягушатников» с «колбасниками» отличала разведывательная пассивность. Одна лишь Британия по-прежнему пыжилась, рассылая по миру джеймсов бондов и не замечая как будто, что имперские времена прошли давным-давно.

А Марине было безразлично, кто именно хотел выйти на Мишу, лишь бы оставили ее друга в покое. Ага… Все-таки друга?