Библиотека судеб - Андрей Асковд

требует больше умственных затрат. Это сотрудники Библиотек, центров распределения, различных институтов и прочего, что не связано с тяжёлым физическим трудом. Отрасль большая и даже частично затрагивает взаимодействие и оказание услуг Тёмной стороне. Но основное, чем занимается Светлая сторона, так это производство «Голубого топлива».

– Газ? – не понял Петров. – Я нигде не видел, чтобы газ использовался. Более того. Я не пойму, как электроэнергия к нам попадает. У меня однажды розетка отвалилась, и я…

– И ты не увидел, чтобы от неё провода уходили куда-то внутрь, – закончила за него Инга.

– Да. Но я решил, что в этом мире может происходить всё не так, как в Мире Живущих.

– Тут ты прав, – согласилась Инга и продолжила рассказ.

Если глубоко копнуть, то становится непонятно, какой мир первичен и какую роль выполняет. «Голубое топливо» – это чистое сознание. То, что в Мире Живущих называют душой. Вершители обеих сторон, как опытные селекционеры, взращивают эти души в Мире Живущих с одной целью. Чтобы после ухода они послужили источником энергии в этом мире. Не каждая душа годится для топлива.

Только сильные духом отбираются для этой цели.

– Ты же проходил процедуру адаптации?

– Естественно. Все её проходят.

– А ты знаешь, для чего она нужна? – Инга посмотрела на Петрова.

– Ну, чтобы привыкнуть к этому миру и проститься с тем, необходимо сорок дней.

– Чушь, – возразила Инга. – Мы вот не проходим эту процедуру, потому что нет смысла. Наша энергия, душа, не имеет ценности для ваших ферм. Мы как севшая батарейка. Поэтому нас и пускают на эту сторону в расход, без сожаления. Используют как рабочую силу. Ну, не считая Вершителей. Мы всё-таки пользу приносим и нам, и вам.

– Польза? – усмехнулся Петров. – Приносить неприятности и страдания живущим ты называешь пользой?

– А как ты ещё думаешь можно выращивать чистое сознание? Нет, я не спорю, что есть исключения, но если рассчитывать только на них, то «Голубого топлива» на всех не хватит.

– А почему голубое?

– При выработке оно имеет голубоватое свечение, – пояснила Инга.

– Как закалялась сталь.

– Что ты сказал?

– Про сознание, – пояснил Петров. – Производство чистого сознания схоже с закалкой металла. На контрасте. Поэтому и нужны вы, чтобы «нагревать» сознание живущего до момента изменения его внутренней структуры. А после подключаемся мы и «охлаждаем». И так далее. Полоса чёрная, полоса белая. А по сути, всего лишь раскачка «батарейки» до нужного состояния.

– Точнее не скажешь, – согласилась Инга.

После процедуры адаптации на вашей стороне прибывших, которые обладают чистым сознанием, отправляют на ферму. Там их погружают во что-то вроде коматозного или гипнотического состояния и выкачивают энергию. Чем чище сознание, тем на дольше хватает топлива. Помимо вновь прибывших, которых сразу отбирают, необходимым уровнем сознания обладают и остальные живущие на Светлой стороне. Просто их держат в этом мире как консервы до поры до времени. Если энергии вновь прибывших вдруг не будет хватать. Стратегический запас. Технология распространения по миру его неизвестна, но каким-то образом она попадает в источники питания, двигатели автомобилей, автобусов и прочего. Может, что-то вроде беспроводной передачи энергии по типу мобильной связи.

– Мне Всеволод Андреевич рассказывал, что на этой процедуре отбирают людей с особым сознанием, но исключительно для других целей. Их называют – Осознанные, – вспомнил Петров слова руководителя. – Для того, чтобы через их сознание влиять на волю живущих.

– И ты поверил? – удивилась Инга. – А на что тогда мы? В наших силах повлиять на сознание и волю любого живущего. Ты вон даже чудеса являешь. Зачем им какой-то Осознанный?

– Ну, честно говоря, я уже ни в чём не уверен.

– Попробуй включить свой мозг и осознать бессмысленность этой затеи. Хотя, может, отчасти так и есть. Такой информацией мы не обладаем. Ладно. Мы почти приехали, – Инга свернула с дороги и остановилась.

Выйдя из машины, она открыла багажник и вернулась с сумкой.

– Переодевайся, – дала она Петрову вещи. – Мы раздобыли два пропуска на одну из ферм. Я хочу, чтобы ты сам убедился в том, что я говорю тебе правду.

Ферма, как понял Петров, по принципу Библиотеки и Суда располагалась на границе. Свернув с дороги, они доехали до стены, разделяющей миры. Оставив машину на парковке, зашли внутрь. Миновав турникеты, Инга повела Петрова по коридорам фермы. Иногда им встречались другие сотрудники, но униформа, маски на лице и бейджи позволяли не привлекать лишнего внимания.

– Так, – Инга сверялась с планом помещения. – У нас доступ только до третьего уровня. Лифт должен быть в холле через два коридора и затем направо.

Третий уровень, как объяснила Инга, не для самых сильных. Туда, как правило, попадают живущие у вас. Самый сильный, выдающий максимальное количество энергии, девятый уровень расположен глубже. Но туда им ни за что не попасть.

Лифт с нулевого уровня опустил их вниз. Далее по длинному коридору они пошли дальше. Инга всё сверялась с планом, пока они не оказались на месте.

– Готов? – они стояли у одной из дверей.

Инга поднесла карточку к считывателю. Загорелась зелёная лампочка и щёлкнул замок. Дверь открылась, и они зашли внутрь. От входа в глубину, насколько хватало взора, уходил длинный коридор. По обе стороны от него, за стеклом, располагались прозрачные капсулы, в которых лежали люди. Можно было подумать, что они просто спят. Петров с Ингой шли по коридору вдоль этих капсул. Возле некоторых стояли сотрудники фермы и что-то отмечали в своих планшетах. У каждой ячейки был свой номер. Снаружи, напротив каждой капсулы, располагались мониторы. Петров не мог поверить, что это может быть на самом деле.

– Прости, но я должна тебе это показать.

Инга сверилась со своим планом и увлекла Петрова дальше по коридору. Они шли всё глубже и глубже, пока Инга не остановилась у ячейки с номером 3–1738. За стеклом в капсуле лежала пожилая женщина. Стекло бликовало и искажало черты лица, но для Петрова в ней было что-то узнаваемое. Инга поднесла бейджик к монитору. Тот ожил, и на экране появились данные. Номер капсулы, фамилия, имя и ещё какие-то цифры. Сбоку шкала, похожая на уровень заряда. Но внимание Петрова привлекли фамилия и имя. Петрова Валентина Сергеевна. И дата. Под именем с фамилией была указана дата. И это была дата смерти его родителей. Инга взяла Петрова за руку и подвела его к следующему монитору. 3–1739. Повторила процедуру с бейджиком, и на экране появились данные. Петров Фёдор Алексеевич. Дата та же, что и на предыдущем мониторе.

– Мне сказали, что их отправили в какое-то особое и очень хорошее место, – выдавил из