Девять жизней - Квинтус Номен

если в хлеву с ними не убираться по несколько раз в день, то слишком уж вонючие. У меня в планах свиноводство было намечено года так через три начинать, но народ-то кормить надо, так что пока и так сойдет, а вот потом я все же выстрою хлев с нормальной «свиной» канализацией. Я и как это проделать, знал, но пока не было нужных ресурсов…

Но чтобы ресурсы возникли (главным образом, трудовые), прежде всего нужны были ресурсы пищевые, а чтобы продукт в деревне завелся, еще очень много всякого требовалось. Например, полей – и мужики занялись вырубкой леса. Получалось у них… пока еще не очень, на то, чтобы свалить одну сосну, они тратили пару дней – но это потому, что просто топоров не хватало. Правда, у них возникла «прогрессивная» идея лес просто поджечь, но все же мне удалось их от этой затеи отговорить – и основным доводом тут стало не то, что «и вся деревня при этом сгорит», а то, что «у меня не будет достаточно дров для выделки железа». Все же сейчас пока люди мыслили слишком уж прямолинейно, на абстрактные размышления у них не было ни времени, ни знаний – да и, откровенно говоря, и нуждочки пока не возникало. Но это дело мы поправим, не впервой чай…

К концу августа деревенским мужикам удалось прорубить дорогу от деревни до моей поляны, точнее, они прорубили полосу шириной метров в пятьдесят и даже сумели выжечь на этой полосе пни, а чтобы лес при этом все же не подпалить, то вокруг каждого пня разгребалась вся опавшая хвоя (ее на новые «поля» перетаскивали), делалась глиняная стенка высотой почти в метр с парочкой небольших леток внизу и внутри разжигался костерок, который специально выделенные люди примерно неделю поддерживали. Пенек, конечно, в основном только сверху сгорал – но после такого выгоревшее место можно было землей засыпать и получить относительно ровную площадку. Очень нужную: по дороге всякое теперь возилось на нескольких двухколесных тачках, а через лес, где сосновые корни ездить сильно мешали, такую тачку было катить очень трудно, да и ломалась она на такой «дороге» часто. Колеса-то у меня были деревянные, на шипах и гвоздях собранные – и от ударов конструкция быстро выходила из строя. А вот оси и подшипники работали прекрасно: оси я из черемухи делал, а «подшипники» – из зубрячей шкуры, пропитанной березовым дегтем. Народ конструкцию оценил, и теперь уже четверо мужиков (на самом деле молодых парней, лет по шестнадцать-восемнадцать, но здесь они считались совершенно взрослыми) занялись производством ценного транспортного средства. Меня только смущало то, что «транспорт» тут был мощностью в две бабьих силы: сами мужики старались тачки не таскать.

Определенные резоны в этом все же были: женщин в племенах насчитывалось вдвое больше, чем мужчин, которые все же в основном охотой промышляли. И где массово гибли, столкнувшись со зверем «не по зубам»: всего за лето мое уже «консолидированное племя» потеряло восьмерых мужчин. И я еще не знал, что творилось у «западных соседей»: в начале лета они, как мы и договаривались, пришли – точнее, пришла их «делегация» из пары десятков человек, мы договорились о том, что они тоже переходят «под покровительство котиков». Я им выдал два топора, четыре «одноразовых монгольских лука», два десятка стрел с железными наконечниками – и они ушли обратно, и до осени я о них больше ничего и не слышал. То есть кое-что слышал, от еще одной очень небольшой семьи, которая к нам пришла через их территорию – и мне рассказали, что «там строят много новых домов» – однако никаких деталей в рассказе пришельцев не было.

Но мне эти детали, хотя и интересны были, но лишь «на отдаленное будущее» у этих западных соседей имелось и очень приличное месторождение бурого угля, и руда в земле нормальная имелась в огромных (для меня) количествах. Причем «их руда» была заметно лучше «местной болотной»: в местной было, мне кажется, уж больно дофига фосфора, а в тамошней его было все же заметно меньше. Впрочем, я уже и методы борьбы с местной начал активно применять: километрах в пятнадцати ниже по реке водился камень, который я решил считать доломитом – и вот если его, измельченного в пыль, немного добавить к «железнорудной смеси», то железо явно получалось почище. В смысле, в железе фосфора меньше оставалось, а вот шлака получалось в крице заметно больше – но у меня на кузнице шлак из криц выбивало уже четверо не самых слабых мужиков. А им за очень тяжелую работу ведь и усиленная мясная пайка полагалась – так что они даже горевали из-за того, что работенка им эта доставалась хорошо если по разу в неделю…

Ну да, однако чаще им работенки подкидывать ну никак не получалось: бабы не успевали нужного количества угля нажечь. А накопать его пока тоже возможности не было: я примерно нашел место, где в моей прошлой жизни бурый уголек толстым пластом лежал – но то ли за тридцать веков на него всякой глины с песком намело, то ли я просто промахнулся – но теперь уголек этот лежал на глубине метров в двенадцать, а подходящего оврага с ручьем на месте не нашлось…

Однако пока шла массовая вырубка леса, я с углем проблем особых не испытывал, и, надеюсь, ее лет несколько испытывать не буду: специально летом среди местной молодежи (мальчишек и девчонок лет так десяти-двенадцати) провел «экспресс-обучение» по выжиганию угля (и наработке смолы), так что уже к зиме можно будет железную печь гонять раза по три в неделю. Тем более можно будет, что болотной руды мне натаскали уже тонн пятнадцать, да и доломита притащили тонны три. А к следующему лету у нас и топоров в достатке будет, и лопат… и гвоздей, и прочего всякого разного кой-чего. Потому что нынешний урожай очень сильно поменял народный менталитет: зерна-то я смог собрать уже почти два центнера – а это народ не заметить не смог. А еще я все же (силами детишек помельче) и мятлика (совершенно дикого) центнера полтора собрал, и не просто собрал, но и обмолотил, и даже муку смолол. Немного муки у меня получилось поначалу, килограмма два (на большее у меня просто сил не хватило, я молол ручным жерновом, из розового камня сделанным, просто двигая его руками по другому камню), но собиравшие мятлик детишки по пельменю получили и ощущениями с родителями и прочими