Из рода Бурого Медведя. Том 3 - Федор Анатольев

вещь, столик с ребятами был дальше, чем с мафиози и буквы стали меньше. При попытке их увеличить… вот это и поело моей энергии.

Мужчина и женщина сидели от меня дальше всех. Голоса почти не слышны, напрягаю силы и читаю субтитры.

Она — блондинка, в красном платье:

— Ты охладел ко мне…, — вижу блёкло фиолетовый. Не он один, но он доминирует. И ещё зелёный.

Он, в коричневом пиджаке с короткой причёской, чёрные волосы. Смотрит в сторону:

— Не говори глупости. Просто я устал на работе, да и мать сильно приболела...

— Как давно мы не были с тобой где-то наподобие этого места, — она мельком озирается. — Ты перестал меня приглашать…

— У меня нет времени, — он пьёт кофе. — Нам нужно взять перерыв в отношениях.

— Ты меня бросаешь, — сказал она и фиолетовый цвет вдруг стал больше. Он затмевает зелёный — её любовь к нему.

— Нет, — говорит он. Жёлтый цвет и ещё какой-то.

Жёлтый цвет это что-то типа нейтральное настроения, отношение. В данном случае ясно, что он не любит её. У неё же цвета: зелёный это хорошее отношение возможно влюблённость. Бежевый — недоверие я уже понял и блёклый оттенок фиолетового — страх расставания в данном случае. Но как мне понять что он врёт? Не вижу!

— Ты меня бросаешь? — опять спрашивает она. — Скажи мне правду.

Он молчит. Я внимательно наблюдая, чувствуя как магия потихоньку вытекает из меняя. Слава богу они не одарённые. Не надо преодолевать защиту, хватает и того что их разговор идёт крайне неспешно.

Наконец он говорит.

— Нет, я тебя не бросаю…, — цвет становиться явным. Коричневый — цвет обмана. Бинго!

— Не ври, — настаивает она. У неё по прежнему блёкло фиолетовый, цвет страха.

— Я не вру, — говори он. Опять Коричневый. Точно — ложь, обман. Он врёт!

Трудно смотреть цвета, когда надо ещё и «читать» что они говорят. Трудно работать когда цветов несколько. А эмоций у человека часто несколько, они перемешиваются и непонятно, кто доминирует в данный момент. Я понял что тут надо выяснять конкретные детали. Засада. Я думал будет проще, но везде требуется работа, неимоверный напряг.

— Ты мне врёшь! — у неё мелькает красный цвет гнева, смешиваясь с зелёным — хорошим отношением. Плюс бежевый — недоверие, плюс фиолетовый — страх! А ещё я читаю то что они говорят. Моя голова трещит по швам от напряжения, в глазах пошли гулять звёздочки…

— Я никогда не нравилась твоей маме, она была против наших отношений, — Красный прежде всего. Бежевый. Зелёный. Красный.

— Неправда, — «читаю» я над головой мужика его слова. А рядом опять коричневый цвет. Опять врёт…

Идите вы нахер! Я положил на стол газету. С ними всё понятно. Надо отдохнуть. Скандалы утомляют. Возникают подозрения что я перенёс на себя все эти эмоции, частично то точно. Надо будет что-то с этим делать. Доедаю вторую булочку, смотрю на запасы магии: осталось одна пятая, чуть меньше даже.

Так, я реши повторить всё что понял, что бы не забыть.

Чёрный — это ненависть, вероятно. Надо уточнять.

Бежевый — это недоверие. Проверенно.

Желтый — нейтральное отношение, но не безразличие. Примерно.

Зелёный — хорошее отношение, возможно любовь. Примерно.

Красный — гнев. Высокая вероятность.

Блёкло фиолетовый — страх. Проверенно. Вероятно насыщенно фиолетовый это ужас.

Оранжевый — радость, вероятно хорошее настроение, веселье. Проверенно.

Коричневый — ложь. Почти наверняка.

Последним был странный пожилой господин с позолоченной клюкой. Почти дед. И будет с ним непросто, понял я. Самое сложное по сути: сидит ни с кем не разговаривает. Но ведь читая газету, испытывает какие-то эмоции. Не может не испытывать.

Энергия? Осталось меньше двадцати процентов. Включение… Над ним висел… Висел… Я напрягся расставаясь с драгоценными остатками магической энергии. Чёрт! Одарённый! Но напрягшись я увидел, да и то мельком, лишь светло-бирюзовый… Я напрягся ещё сильней, пальцы вцепились в край стола. Я перестал дышать, услышал как запульсировала кровь в голове.

Старик вдруг посмотрел мне в глаза.

Это было как удар. Это случилось как раз в тот момент, когда из меня вышла вся энергия.

Но вдруг он встал и опираясь на свою клюку с золотой ручкой, подошёл ко мне:

— Удивительно молодой человек. Просто потрясающе! Не знаю как ты это делаешь но ты это делаешь! А я вижу через тебя.

Я вопросительно на него уставился.

— А вы меня не помните? — спросил он.

Что-то знакомое было в его внешности. Особенно золотая клюка… какие-то неприятные воспоминания.

— Я провидец с того дома что вы чуть не спалили, когда выполняли поручение ваше товарища. Я тот, кому вам пришлось отдать восемь тысяч рублей. Когда я вас засёк то очень вами заинтересовался: кто вы есть такой. И вот сегодня пришёл туда, куда должны были прийти и вы.

— Вы видите будущее? — спросил я.

— Да, и вижу что скоро до тебя доберутся волки. Императорские ищейки идут по твоему следу. Так что приготовься. Вероятность очень высока, что тебя раскроют…

Пытаюсь припомнить кто он, но новость о волках не даёт.

— Насколько высока?

— Достаточно. Не стоит ожидать обратного, а если оно случится тебе очень повезёт.

— Когда именно, — спросил я, оставаясь нарочито спокойным.

— Новый год это последние дни, которые ты точно сможешь провести со своей семьё в безопасности.

— Выход найдётся? — спросил я, поражаясь: какого чёрта Наставник меня не предупредил?!

— Я почему-то не вижу, конкретно. Вижу тебя живым и здоровым, а вот близких родственников отправь в Сибирь.

— Даже деда?

— И кота тоже. Боле я вам ничего не скажу. Так как всегда есть шанс что меня раскроют.

— А вы не хотите быть с нами?

— Я стар, и не готов подставить свой род в обмен на туманные перспективы.

— Но почему туманные. Мы победим, — сказал я, пытаясь придать словамголосу уверенности.

— Я всё это вижу пока в тумане, всё это могут переиграть. Если вы ошибётесь… Если вы пройдёте определенный этап не разбившись о вражески скалы, возможно я присоединюсь к вам и весь наш род…

«Огнизюбревы!» Вот кто это. Как он мог вылететь у меня из головы. Хотя чего я хотел. Тот старик сидел в темноте в машине, а я кланялся ему в окно и толком лица не разглядел даже. Лишь деньги отдал и клюку с золотой ручкой заметил.

— Прощайте Михаил, — сказал старик Огнизюбрев. И вышел из на улицу.

Какое-то время я сидел и думал: что предпринять. А что предпринять? Сказать Кротову что бы был готов эвакуировать мою семью к себе в Сибирь. Мужик он вроде неплохой. Надеялся