Отверженный - Виктор Сергеевич Эрленеков

ловили по старинке – заводили конец далеко в озеро, а затем одновременно вытаскивали невод. Шестерых человек вполне хватало, чтобы вытащить сеть длиной около двухсот метров. Как оказалось, у дракара был опускающийся задний борт, из которого получалась неплохая аппарель, и именно с помощью неё мы и вытягивали сети. Рыбы было предостаточно, но мы брали только определённого размера. Бригадир Лив очень внимательно за этим следил. У него были даже заготовлены специальные шаблоны – какую рыбу можно брать. Так что после вытягивания сетей мы все дружно перебирали улов и скидывали годные экземпляры в трюм, в котором плескалась вода, специально, чтобы рыба не дохла.

Меня удивило, что из всего многообразия рыб, наш бригадир брал только крупную форель, это как раз понятно, ещё мы брали крупного судака и больного серо-зелёного окуня, которого все называли басс. Карпов никто не брал, да и не часто они попадали, а мелочь, вроде краснопёрки, кумжи, сигов и даже хариуса никто не брал. Иногда попадались мелкие сомики, но и они выкидывались. Я никак не мог понять, почему так, и наконец до меня дошло, что они не знают озера, и поэтому ловят так, как привыкли ловить дома. Да и мощных лебёдок, способных вытянуть сеть с очень высокой стенкой у нас нет. Я не хотел портить о себе впечатление, поэтому решил действовать самостоятельно, а именно – сделать перемёт.

Обычно после возвращения из рейса мы все дружно занимались чисткой рыбы, а точнее – снимали филе, даже иногда устраивали соревнования – кто быстрее снимет филе с лосося. Но как правило все останки рыбы выкидывали, хорошо хоть икру оставляли, а то вообще была бы беда. Я с сожалением смотрел, как вкуснотища выбрасывается в озеро, привлекая большое количество мелкой рыбёшки, и однажды я набрался смелости и попросил не выкидывать головы и кости. В этот день мы набрали особенно много форели, и сейчас у нас набрался большой таз с головами и хребтами. Из всего этого великолепия я решил сделать уху. Или даже финский рыбный суп.

Я нашёл на кухне всё что было нужно – лук, картошку и сливки (американцы, блин). Если упомянуть ещё сыр, хлеб и нарезку из вяленого мяса, то это в принципе весь рацион рыбаков. Что было странно, так как рыбу мы ели редко и в основном жареную, а супов не было вообще, в основном мятая картоха с луком, маслом и сливками. Штука весьма калорийная, но вкусная. Лавровый лист я сорвал с ближайшего куста. Мои коллеги не рассматривали его как пряность. Головы я варил вместе с луком и лаврухой больше часа, затем слил бульон, и добавил туда несколько картофелин. Пока варилась картошка, я разобрал варёные головы и мелкие кусочки мяса покидал в суп. В конце добавил туда несколько крупных кусков филе. А в качестве завершающего аккорда – добавил в суп сливки и немного размятой моцареллы, благо у нас её всегда было много. Получился весьма наваристый суп, на который нашлись охотники не только в нашей бригаде, но и во всём рыбном сарае, как мы называли наше изящное здание из божественного адаманта.

Мой рыбный суп, который мои коллеги щедро приправляли перцем чили (а они всё им приправляли) принёс мне одновременно и славу, среди коллег, и дополнительные заботы, так как теперь меня чаще просили приготовить что-нибудь. Я довольно интересно проводил время общаясь с рыбаками, но постепенно мне всё приедалось. Я не хотел провести остаток своей жизни занимаясь выловом одной и той-же рыбы, приготовлением еды и потрахивая девчонок, которые частенько забегали к весёлым рыбарям. По поводу прошлого речи больше не заводили, только иногда во взглядах читалось то ли уважение, то ли зависть, то ли ненависть…

Я загорелся идеей соорудить перемёт, но Лиф никак не хотел одарить меня крепкими нитками, и мне пришлось выуживать у него информацию – где мне взять леску. Норд не стал таить от меня знания и сразу сообщил, что подходящий шёлк я могу взять у ткачей, вот только есть одна незадача – Создатель после одного монументального действия неожиданно улёгся отдыхать, а когда очнётся не известно. И вообще вокруг стало происходить что-то странное. Куда-то делся Первый Рыцарь, а камни больше не хотят воскрешаться, сколько новоиспечённая королева не пыталась это сделать – ничего не выходит. Может быть зря она себя нарекла Королевой? Сказывают именно после этого духи перестали её слушаться. Также проблем подкидывал мужик королевы – король, соответственно. Он постоянно требовал поставлять ко «двору» больше свежей форели. А она тоже не всегда ловилась такая как надо. В общем дрянь началась, а не жизнь.

Вот с такими раздумьями я как-то собрался и пошлёпал искать ткачей. Собственно, тут всё было рядом, и спросив вездесущих гвардейцев, я достаточно быстро нашёл искомое. Как оказалось, Лиф прав. Шёлк мне дали без проблем, вот только в качестве лески он был совершенно никакой. А при возросших королевских аппетитах, пожертвовать мне сколько-нибудь ценного материала никто желания не проявил. Предложенный моток нити я принял, и теперь сидел возле алтаря ткачей. Это было сооружение из того же самого материала, что и всё в округе. Выглядел Алтарь как статуя на широком и плоском постаменте. Вообще, все местные Алтари так выглядели. И вот сижу я, значит, возле Алтаря, думу думаю, как мне горю моему помочь, магазинов со всем самым интересным тут нет, единственное что осталось – это куча хлама, как говорят – инопланетного производства, в которой можно было бы что-нибудь поискать.

Возиться с хламом не хотелось. Если в условиях всеобъемлющего местного дефицита в ней никто и ничего не нашёл, значит и мне делать там нечего, но посмотреть – посмотрю! Интересно же, не каждый день мне доводится увидеть хлам с другой планеты. Нитки ещё эти…

–Чего ж ты никак не проснёшься-то, Создатель,– я неожиданно для себя заговорил со статуей,– мне так нужно чтобы ты мне нитки заговорил, перемёт сделать хочу, а помочь никто не может. Эх Создатель… Забери себе эти нитки. И я с досады положил моток прямо под ноги статуе. На моё удивление моток начал искриться, а затем растворился. Я, конечно, многое в жизни видел, но тут у меня по спине пробежал холодок. Не спроста этого мужика все побаиваются, даже спящего. А нитки, даже не заговорённые, теперь пропали, новые мне никто не даст, так что теперь остаётся только хлам со свалки. Вот туда я сейчас и пойду.

Этот мир мне казался