Шаг третий. Ключи и калитки - Антон Витальевич Демченко

обрушилась на наш лес. Ну, в принципе, понятно… с мозгами-то у них негусто. М-да, это был интересный опыт.

Я, кажется, даже стал лучше понимать наших предков, что «населяли» ночную темноту всякими потусторонними тварями и опасностями.

— Мр-ряу?

— А то ты не хищник? — развёл я руками, когда оказавшийся у моих ног двухвостый подал голос. — Или скажешь, твои… э-э… соплеменники никогда не охотились на людей?

— Мр-хр, — котяра демонстративно отвернулся и, обернув лапы хвостами, изобразил оскорблённое достоинство. Мол, сдались нам эти кожаные мешки с мясом!

— Ну, пугали. Пугали же? — я ткнул напарника в спину. В ответ пришёл образ, похожий на что-то вроде: «Па-адумаешь!». — Во-от, хвостатый, а я о чём! Значит, был у наших предков повод рассказывать друг другу страшные байки о бабайках, что прячутся в ночи. Так и, вообще, чего сидим, кому хмуримся? Держи кристалл, отнеси Грацу. Проф, небось, уже по потолку бегает, весточки от нас дожидаючись. С меня свиные рёбрышки в кисло-сладком соусе.

— И пиво! — потребовала, выбираясь из шалаша, Света.

— В холодильнике у нас дома возьми бутылочку, пожалуйста, — тихо попросил я кота. Тот фыркнул, но, схватив зубами протянутый ему кристалл с отчётом для профессора и письмом для Рогнеды Багалей, послушно исчез из виду.

— А что так мало? — прищурилась подруга.

— Во-первых, та бутылка ёмкостью в два штофа, — устраиваясь поудобнее у костра, протянул я. — Во-вторых, она там одна и есть. А если котяру отправить в лавку, боюсь, продавец не обрадуется. Грацу сейчас не до выполнения наших хотелок. Княжью чету такой просьбой… ну, лично я бы напрягать не стал. И что остаётся? Просить пиво у Рогнеды Владимировны? Думаешь, она согласится исполнить твою просьбу?

— Вот ты… — Света рассмеялась. — Может и согласится, но головомойка по возвращении тебе будет обеспечена. Ручаюсь!

— Почему это? — возмутился я. — Пива хочешь ты, а получать нагоняй должен я? С какого перепугу?

— Так ведь, ты же взял на себя ответственность за меня, вот и отвечай… — хитро ухмыльнулась подруга. Лиса лисой… А ведь была такая скромная, можно сказать, порядочная девушка!

— Эй, ты что, хочешь сказать, что я стала непорядочной? — возмутилась Света. Ну да, ну да, я почти поверил!

— Беспорядочной, — фыркнул я в ответ, — Нет, а как ты хотела⁈ Шляешься по лесам с каким-то странным типом, якшающимся с нечистью, ночуешь с ним, то есть, со мной, в одном шалаше под одним же одеялом, да ещё и родную мать за пивом гоняешь! Ну, как такая девушка может быть порядочной?

— Ук-куш-шу!

Весёлую возню, устроенную нами у костра, прервало появление довольного котяры, сжимающего в зубах целый «патронташ» свиных рёбрышек. А рядом с ним брякнулась на землю солидная, отливающая зеленью стекла, большая бутылка пива, некогда припасённая мною в качестве одного из ингредиентов рецепта запекания рульки. Но на этом двухвостый не успокоился. Вновь исчезнув, он почти тут же вернулся с листом бумаги в зубах. Выплюнув помявшуюся записку, написанную торопливо-корявым почерком Граца, кот обозрел притащенные им вещи, удовлетворённо уркнул и, пройдя прямо по мне и Свете в шалаш, пошебуршав подстилкой, завалился спать. Хотя, на черта потустороннику сон, кто бы мне объяснил?

Пришлось нам с подругой распутываться, приводить себя в порядок и… заниматься делом. И начали мы, понятное дело, с известия, присланного профессором. А тот, кажется, отписался, даже не ознакомившись детально с присланным отчётом. Всеславу Мекленовичу хватило проставленной на нём даты, чтобы разразиться целой очередью вопросов, нашедших своё место в его записке.

Да, дату мы указали, исходя из времени, проведённого под сине-зелёным небом этого странного места. Вот тут и выплыла неувязочка. Оказывается, с момента нашего исчезновения в мире Светы прошли сутки, тогда как мы здесь ошиваемся уже четвёртые. Ну, что-то такое мы заподозрили ещё в тот момент, когда ознакомились с письмом Рогнеды Владимировны. Вот только… по нашим подсчётам выходило, что разница во времени должна быть несколько больше. Ну, по крайней мере, если ориентироваться на те данные, что Багалей указала в своём письме дочери. Это я о просьбе «не гонять ежечасно котика туда-сюда…». Тогда выходило, что плотность, если так можно выразиться, временного потока здесь выше, чем в нашем мире… примерно в десять раз. Если же исходить из присланной нам Грацем записки, то здесь и сейчас эта условная плотность выше «всего лишь» вчетверо. Тоже не фонтан, конечно, но всё же!

— Я думаю, что скорость хода времени изменяется так же нелинейно и зависит от того, какова скорость течения времени в том мире, к которому наш «поезд» ближе всего в данный момент, — после недолгого размышления произнесла Света, и я не нашёл возражений для этой гипотезы. Впрочем, доказать её правоту я тоже не мог. По крайней мере, без соответствующих опытов. И вот как раз на их проведении Грац и настаивал в своём письме.

— Сейчас проверять точно не станем, — подвёл я итог. — Что-то мне не хочется шариться по ночам не пойми где, слишком велика опасность потеряться и отстать от этого самого «поезда».

— Но ведь рано или поздно это предположение всё равно придётся либо подтвердить, либо опровергнуть, — с лёгкой грустинкой в голосе произнесла Света. — А то ведь твой Всеслав Мекленович пока результат не получит, с нас не слезет. Верно?

— Вот именно! Рано или поздно, — я воздел указательный палец к небу. — И я бы предпочёл вариант «поздно». У нас и без того дел валом, знаешь ли.

— Каких это? — удивилась девушка.

— Ну как⁈ — возмутился я. — Коту свиные рёбрышки в кисло-сладком соусе я обещал? Обещал. Надо готовить. Он тебе пиво принёс? Принёс. Надо выпить. А до того, между прочим, не мешало бы хорошо выспаться. Видишь, сколько дел?

— Согласна, — Света кивнула, безуспешно стараясь сохранить серьёзное выражение лица. — Дел много. И важных. Начнём с последнего?

— Угу, — кивнул я. Подруга, не выдержав, рассмеялась и… отправилась обратно в шалаш, а я остался собирать посылки, принесённые котярой и разбросанные им по лагерю. Рёбрышки отправились в кастрюлю, на которую я тут же наложил охлаждающий конструкт. Чтоб не испортились до утра. Ну а пиво… бутылку я положил в ручей, до которого добрался, подсвечивая себе дорогу всё тем же пресловутым зеркомом. А когда вернулся обратно в лагерь и сунулся