Калгари 88 (СИ) - Arladaar

— До свиданья! — помахал рукой тренер, и следом за директором вышел из квартиры.

Мама Люды закрыла дверь, немного постояла, как будто задумавшись, потом прошла в зал, села в кресло и горько расплакалась. Людочка… Знала бы она про эти разговоры…

…

Арина тем временем изучала передачу, что ей послала здешняя мама. Придётся именовать её так. Интересно, какая она? В матерчатой сумке лежало две мандаринки, апельсин и что-то, завёрнутое в газетный кулёк. Шоколадные конфеты и блины! Калорийное дерьмо! Арина с негодованием отбросила их обратно в тумбочку. Вот цитрусовые… Это можно на ужин. Кое-как очистив их, девушка с аппетитом съела. Хотя, конечно, предпочла бы манго или фейхоа. Потом, посидев несколько минут, достала опять кулёк с конфетами и блинами, достала один блин, понюхала, откусила и, воровато оглядываясь, сглодала весь запас за пару минут. Потом то же сделала с конфетами. Что за чёрт? Почему охота жрать? Почему она не может удержаться?

Потом догадалась. Тело. Оно было ещё подростковым, росло и требовало еды. Постоянно. В этой ситуации помогал протеиновый концентрат «Квизи». Его Арина ела с 12 лет, чтоб быть тонкой и звонкой. Но здесь этого дерьма не было! Придётся жрать обычную еду и жиреть! Или ходить голодной, но весёлой и злой.

Взгляд случайно упал на газету. Газеты??? Какие ещё газеты? Да ещё чёрно-белые??? На рекламную не похожа. Развернув портянку, Арина прочитала название. «Известия». 13 января 1986 года. Среда. Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв выступил по советскому телевидению.

«Чтооо? Это сеттинг СССР?» — с негодованием подумала Арина. — «Тут же нифига нет!»

Арина воспринимала всю окружающую действительность как некую компьютерную онлайн-игру. И вот ей достался самый фиговый уровень. СССР 1986 года. Но тут же ничего нет! Ни смартфонов, ни телевидения, ни интернета, ни онлайн кинотеатров и подписок… Вообще НИЧЕГО. Как жить? Да вы охренели! Лучше был бы киберпанковый Токио 3000!!!

Грубо выругавшись, девочка опять порылась в авоське, вытащила толстую книгу «Дети капитана Гранта». И опять эти жёлтые страницы, и конченый мелкий шрифт, от которого болят глаза. Почему в здешних книгах не мелованная бумага? Почему нет привычного крупного шрифта???

Взяв книгу Жюль Верна, девушка с размаху упала на жалобно скрипнувшую кровать. Не успела начать читать, как дверь в палату открылась, и заглянула уже знакомая медсестра.

— Люда, иди на ужин. И не забудь тапочки одеть. Они под кроватью.

Арина заглянула под кровать, и достала домашние тапки. Выглядели они не по-больничному. Мама принесла?

Надев тапки и шоркая резиновыми подошвами по линолеуму, девочка побрела в столовую, находившуюся, как и говорила медсестра, в конце отделения. В столовой тоже немноголюдно. Что было естественно для нейроотделения. Ведь лечились здесь в основном пострадавшие в авариях или неходячие инсультники, постоянно лежащие в палатах.

Усевшись за стол, девушка стала ждать официанта. Однако никто не подходил. Лишь из окна раздачи постоянно поглядывала какая-то жирная бабка в белом колпаке и халате. Потом бабка не выдержала, и громко крикнула:

— Девочка! А ты что там уселась? Просто так пришла посидеть?

— Нет! Я поужинать! — недоумённо ответила Арина.

— Так а чего сидишь там! Иди на раздачу, получай ужин! У нас не ресторан! Официантов нет!

Арина встала и потопала к раздаче, уныло разглядывая интерьер.

— А где твоя ложка, чашка и кружка? — недовольно спросила старуха.

— У меня нет, — пожала плечами Арина. — А чё, и у вас нет?

— У нас нет! — наставительно ответила бабка. — Ты что, не знаешь, как в больницу ложатся? Со своим приходят!

— Меня на скорой ваще-то привезли! — недоброжелательно ответила Арина, и покосилась на бабку. — Без сознания!

— Ох, поседею я скоро с вами! — покачала головой, и так седая бабка, ставя на раздачу пластиковый разнос. — Ну держи. Что с тобой делать…

Арина с подозрением посмотрела на содержимое разноса. В металлической четырёхугольной чашке лапша в молоке и кусок хлеба с маслом. В металлической кружке нечто, напоминающее чай. Усевшись за стол, Арина осторожно попробовала еду. Лапша, сваренная в молоке. Круто!!! Она похожа на молочный рамён в том дорогущем корейском кафе у Смоленской, где они как-то зависали с фигуристкой Смеловой и делали фотки в сторис, набравшие по миллиону лайков. Как там его, этот рамён… Чинга… Чунга… Фиг знает. В нём, правда, было не обычное, а кокосовое молоко, а ещё икра тунца и карри.

Вернувшись из воспоминаний, Арина принялась за еду. Ни соли, ни сахара в больничном блюде особо не ощущалось. А вкус! Вкус положительно хорош! Это надо иметь особое мастерство — сварить без вредных добавок! И с нейтральным миддл вкусом!

— Опять молочная лапша! — проворчал рядом скрипучий стариковский голос. — Кормят одним и тем же говном, как свиней! Сахар воруют домой… Сволочи!

Арина обернулась, и увидела за соседним столом какого-то деда в полосатой больничной куртке и штанах. Он неприязненно попробовал молочный суп, и отложил ложку. Дед посмотрел на неё, и усмехнулся.

— Чё смотришь, внучка? Тут быстро у тебя румянец спадёт!

Странный старикашка. Арине ужин очень понравился. Сахара и соли в еде не было, значит, водно-солевой баланс в организме не нарушится. В чае тоже минимум сахара, только следы. Ну а хлеб с маслом… Пожалуй, что правильней бы его выкинуть… Но Арина забоялась, что ночью её организм опять забунтует, выпрашивая углеводов, поэтому решила всё-таки съесть хлеб, с трудом подавляя желание незаметно бросить под стол.

— А ты куда пошла? — крикнула бабка Арине, когда она направилась к выходу из столовой. — Кто за тебя посуду убирать будет? У нас служанок нет!

— А почему нет? — недоумённо спросила Арина.

— Перестань грубить! — заявила бабка. — Не то врачу пожалуюсь. А он сообщит в школу, и в пионерскую дружину!

Арина недовольно взяла поднос с посудой, и поставила в проём с надписью «Приём грязной посуды». Потом так же шаркая подошвами тапок по линолеуму, вышла из столовой.

На улице стало совсем темно. И делать-то, по сути, совсем нечего. Абсолютно! Как никогда, Арина ощутила одиночество и потерянность в этом сеттинге. Сейчас бы глянуть, что пишут друзья и коллеги в соцсетях, пролайкать новые фотки и поставить стандартные подписи: «Хорошо сидите!», «Молодцы!», «Это вы где?». Или посмотреть какой-нибудь брендовый модный фильм, который все хвалят. Почитать популярную сетевую книгу. Боже! Да много занятий можно найти! А сейчас… Остаётся только пойти пошататься по больнице, посмотреть, что там и как.

Однако ничего примечательного там не было. Дверь выводила из отделения на лестницу, края ступеней которой были покрашены жёлтым. Напротив на двери была надпись «Хирургическое отделение», и это значило, что идти туда не стоит. Спустившись по лестнице до первого этажа, Арина наткнулась на пост, где сидела ещё одна медсестра и что-то писала под светом настольной лампы. Рядом с ней большая закрытая дверь с табличкой «Выход». Не успела Арина подойти к двери, как медсестра, услышав шаги, подняла голову.

— Девочка! Ты куда? Посещения уже запрещены. Да и выход, собственно говоря, тоже. Ты откуда? Из какой платы? Какое отделение?

— Да я это… — начала было объяснять Арина, как вдруг входная дверь открылась, зашла ещё одна медсестра, и они стали оживлённо что-то обсуждать, не обращая внимания на Арину. «Надо валить!» — подумала Арина и бочком, бочком поднялась обратно наверх. Ничего интересного и хорошего тут нет. Осталось только читать.

— Отбой в 10 часов! — заявила медсестра в отделении. — В палате нельзя зажигать свет, а дверь должна быть открыта. В коридоре свет горит всю ночь.

— Ясно. Спасибо! — пропищала Арина, и удивилась тонкому высокому голосу. Ну конечно… Ей же сейчас 14! Хоть она и длинная, она ещё почти РЕБЁНОК!!!

Войдя в палату, Арина закрыла дверь. Осталось только проверить, что она может физически. То, что эта Люська или как там её, тоже фигуристка, уже понятно. Но чё она валится-то, как мешок? В фигурном катании первым делом учат не кататься, а правильно падать. И обычно падения получаются на пятую точку, если прыжки правильно поставлены с самого начала. Падения лицом или плашмя, во весь рост, а тем паче затылком, как получилось сейчас с этой Люськой, Арина не помнила ни у одного из фигуристов, даже юниорского уровня.