Справедливость (СИ) - Афанасьев Семён

Получается, всё равно лучше до утра остаться в городе.

— Салам, занят? — После некоторых раздумий, Маулет всё же набирает своего двоюродного брата, лейтенантствующего в уголовном розыске района. — Плохо слышно… Габит, ты можешь говорить? — Переключается с русского на свой язык Маулет.

— Сейчас, в коридор выйду… теперь могу. Салам, говори. — После полуминутной паузы, раздаётся в трубке голос брата.

— А ты что, на работе ещё? — удивляется Маулет. — Я тебя разбудить боялся! А ты что, ещё не дома?

— Какой дома, брат⁈ — Смеётся в ответ родственник. — Покой нам только снится! Конец периода, палки надо рубить, у нас тут свои затыки. Проверку ждём, документы готовим… Ну и начальство ещё на месте. Раньше начальства не уйдёшь. — Простецки завершает пояснение Габит. — Так а ты чего хотел среди ночи-то?

— Слушай, тут один орыспай приходил. Вот буквально только сейчас. Он хочет под два кило металла сдать, понимаешь о чём я?.. Я его на час отправил проветриться, сказал, что мне подумать надо.

— Да, конечно. — Оживляется брат, не смотря на позднее время. — Понимаю. Хех, я помню, где ты работаешь! А что с ним не так, с этим орыспаем, брат? Ворюга? Наркет? Алкаш? Что не в порядке-то? Документов же на это никаких не надо, закон же ваш металл вообще ценностью не считает и оборот никак не регулирует. До тех пор, пока его не украли откуда-нибудь. — Повторяет азбучные истины родственнику полицейский.

— Да всё в порядке, — с досадой цыкает Маулет. — Но два кило, явно в самопальной отливке!.. В металлургии тип явно волочёт, а сам металл с Оськемена, с окрестностей, дальше в лес. Понимаешь?..

— Да, — снова перебивает брата Габит. — Но пока не понимаю, что от меня нужно?

— Ну неужели нет никаких вариантов…

Четвёртый этаж Управления полиции Же---йского района города А… Третий слева кабинет, выходящий окнами на улице О-н Батыра.

— Так, братва, тихо, срочно мозговой штурм, — Хлопает по столу ладонями майор Касымбетов, привлекая внимание ещё троих присутствующих. — Тут молодому, — кивок на лейтенанта Габита, — родственник сообщил, что уже через чуть больше получаса в ломбарде, на Шёлковом Пути, будет человек…

—… беспредела не получится? — чуть хмурит брови первый присутствующий, Есимов. Уже давно перехаживающий в капитанах, но, по ряду субъективных моментов, к вершинам совсем не стремящийся. — Основания придумать можно, но как бы не икнулось. Вряд ли это что-то по нашему профилю… Если клиент чистый, а скорее всего так, как бы в анналы не попасть: люди с такими «объёмами» не сироты. Как правило.

— Да ты вечно всего боишься, Ер! — моментально отзывается Рома, единственный русский в кабинете. Тоже капитан, но гораздо болеем молодой. Учившийся, в отличие от прочих, на русском языке и в одной из соседних стран по обмену, на Севере. Закончивший, правда, военное училище (а не профильное) и на третьем курсе бывший на практике в одной Южной автономии Северной Страны. Откуда вернулся немного безбашенным, плющим на авторитеты и мало с кем считающийся.

Первое время, Рома на Родине командовал взводом в каспийской флотилии, строго в соответствии с выданным в ДВОКУ дипломом. Но зарплаты в сто десять тысяч национальной валютой не хватало ни на что. Молодая жена (кстати, своя, адай по роду) на удивление стойко переносила вместе с Ромой все тяготы и невзгоды, но в отпуск однажды потащила того в Южную Столицу, к своей родне.

Где Рому на третий день, через родственников, представили Касымбетову (против желания самого Ромы, но какой орыспай устоит против желаний жены-адай? три ха-ха. А в Южную Столицу его жене хотелось более чем сильно)

Справедливости ради, отмороженность русского касалась только чужих. Ради тех, с кем он вместе работал, Рома был и надёжным тылом, и мощным тараном, смотря что требовалось в нужный момент. Касымбетов поначалу не хотел брать русского, ещё и армейца по образованию, к себе. Но, пойдя на поводу у знакомых и пообщавшись с флотским взводным буквально пару минут, сменил первое эмоциональное решение на сто восемьдесят градусов: в глазах Ромы плескалась незамутнённая искренность настоящего камикадзе.

Такие люди «на земле», откровенно говоря, были редкостью. Поскольку в полицию уже не один десяток лет шли только те, кто понимает и готов соблюдать «правила игры»… Но «повернуться спиной» Касымбетов мог далеко не к каждому из своих сотрудников, пусть и говорящих на одном языке, и формально уважающих его возраст и опыт.

А этот ещё достаточно молодой русский пацан не просто вселял уверенность. Он был ею. Касымбетову не нужно было расспрашивать того долго, опыт есть опыт. И опыт в розыске тоже чего-то стоит, если речь о том, кто как разбирается в людях.

— Я никогда не говорю этого никому, — неожиданно для себя сказал тогда Касымбетов на улице, уведя Рому подальше от курилки. Где, как известно, всерьёз говорить категорически нельзя. — Я много общаюсь с теми, кто сидел или сидит. Или скоро сядет. В том году у меня самого были неприятности, когда…кое-кому понадобилась моя должность… Вот тебе сейчас скажу. Ты или очень скоро свернёшь себе шею. Или должен прибиться к какой-то очень правильной команде, где будешь чувствовать себя комфортно. Иначе закончишь как большинство из тех, с кем я очень часто имею дело.

— Не место красит человека, а человек место, — спокойно пожал тогда плечами Рома. — Сам работы не ищу, но от неё и не бегаю. Если возьмёшь к себе — отблагодарю по-взрослому. Если нет, мне есть куда вернуться…

— В общем, тогда Рома и Габит, — выныривает из воспоминаний с окончанием обмена мнениями между присутствующими Касымбетов. — Едьте вы. Поглядите, что можно придумать. И можно ли. И нужно ли. Если что, я на месте, вдруг что-то срочно оформлять понадобится.

— На сутки можно вообще определить в допросной, чтоб ни с кем не контактировал в обезьяннике. — Легкомысленно отмахивается Рома, на которого его пребывание в Северной Стране явно оказало не самое благотворное влияние. — Основание — опознание свидетелем ограбления… Либо, находим у него «траву», передаём коллегам по борьбе с «дурью». Те его с сутки на анау-манау-анализы помаринуют, а я за спиной постою. У меня там есть к кому постучаться, — Рома многозначительно ведёт бровями, глядя на Касымбетова.

— Не вздумай, — коротко роняет майор, уже жалея о своём решении. Которое, однако, отменять будет некстати. По целому ряду причин. — Всё строго по закону. Тут тебе не там… — майор не заканчивает фразу, но все хорошо понимают, что именно он имеет ввиду. — Никакой твоей самодеятельности, Рома. Особенно без процессуальных решений! Ты меня слышишь⁈

— Так точно, — деревянно кивает Рома, пожимая плечами и глядя сквозь начальника. — Как скажете. Хотя, чего сложности плодить… Ну или давайте я с ним тут у нас тупо переночую? Хоть и в комнате приёма граждан? Завтра, если что, пусть с утра на стуле возле кабинета сидит: всё равно от нас через тамбурную дверь никуда не выйдет без нас… А за это время вы что-то придумаете? — Рома вопросительно смотрит на начальника. — Давайте разделим функционал? С Габита — понять там на месте, везём ли этого деятеля к себе. С меня — придержать, привезти сюда и снова придержать, уже тут. А уж дальше — подключайтесь? — Рома вопросительно переводит взгляд с одного присутствующего на другого.

— Ром, ты не понимаешь? Если он хоть где-то в курсе, хоть примерно представляет сроки и основания задержания… — начинает явно не в первый раз что-то объяснять Есимов. — И ещё и готов идти писать что-то и потом отстаивать…

— Всё, как скажете. — Рома примирительно поднимает руки. — Тогда Габит там решает. Да или нет. Если «да», я обеспечу доставку. Вы тут окончательно решите, что к чему. Лады?.. Братва, вот верите, раньше никогда не заикался, но сейчас деньги очень актуальны…