Гарри Поттер и На самом деле - Михаил Владимирович Уткин

завесу. Ну что же, изобразим смущение и добудем ещё кусочек информации:

— А разве мракоборцы и авроры не одно и то же?

— Нет. После года общей подготовки идёт раздельное обучение. Авроры работают с преступлениями и противодействуют, как правило, другим магам, ведьмам, сквибам… Разумным, в общем. Мракоборцы же — это специалисты по эффективному уничтожению всевозможных тварей, магических устройств, големов, ловушек, проклятий, ритуалов и прочего. Сравнивать их это всё равно что следователя магловской полиции и штурмовика-спецназовца…

Флоримон посмотрел на мой ожидающий взгляд и понимающе вздохнул:

— Да, пора. В общем, сейчас равнобедренный треугольник домена ограничен тремя мегалитами. Задача отодвинуть границы зеркальной магии на половину мили и десять ярдов, после чего откроются ещё три мегалита. После чего запитать и их магией.

Можно отодвинуть сразу и дальше до мили и двадцати ярдов, но тогда запаса магии внутренних тригонов хватит лишь на пару дней…

Я отсалютовал ему палочкой и прервал:

— В общем на полмили, подпитываю ещё три камня, а завтра выдвигаем до конца. Ну и так далее, как пойдёт!

Флоримон коснулся мегалита ладонью, и дипирамидальный кристалл замер в воздухе, прекратив своё небольшое подпрыгивание и покачивание.

Взмах палочки — и на барабанные перепонки надавило едва улавливаемое, но мощное гудение, а внутри кристалла поползла, как клякса чернил, капнутая в воду, сине-чёрная амёба.

Следующий взмах взметнул из мегалита ввысь тонкий синий луч, упёршийся в клубы зеркальной магии на высоте тридцати метров.

Флоримон ухватил ладонями углы дипирамиды и, оценивая только что-то ему видимое, повернул её против часовой стрелки на пару градусов. Луч в вышине немного сместился:

— Ну вот, теперь точно, — буркнул под нос колдун и плавно повёл палочкой сверху вниз.

Луч, подчиняясь движению, сдвинулся к горизонту. А зеркальная завеса с треском отодвинулась метров на двадцать, искря по разрыву маленькими молниями. Запахло озоном, а за обугленными от моих упражнений корягами и кочками, поросшими жухлой буроватой травой, вдруг открылась полоса сочной изумрудной зелени. Изогнутые листья жирно блестящих папоротников, в которых и выше, и ниже качались плоские листья неведомых растений типа «кувшинки, обходящиеся без воды». Сидящая на ближайшем листе огромная бурая лягушка, поблескивающая бородавками, двумя быстрыми движениями повернулась в нашу сторону, и её плоские зрачки мигом стали круглыми. Складки на шее медленно расправились и вздулись. На миг показалось, что жаба хочет блевануть от удивления. Но нет, просто смотрит, а горло через несколько секунд уменьшилось и вновь покрылось складками — дышит, значит, она так неспешно, в отличие от мелких лягушек. Ну так размер у неё с приличную овцу.

К запаху озона добавились кислые и затхлые ароматы, которыми изобиловало болото на той стороне завесы. Флоримон же с явным облегчением расхохотался:

— Да не смотри так на эту жабу, Гарри. Она глаза растопырила не от удивления. Просто для неё тут темновато. Сразу со света в темноту. Обычная реакция. И нет, она не опасна. Слизь только ядовитая — захочешь погладить… не гладь!

Похоже, сквиба отпустило напряжение. Всё-таки, видимо, сомневался в своих силах. Как он вообще так умудрился запустить свой домен? Надо будет как-нибудь осторожно расспросить.

Мысли не мешали мне осторожно надвигаться на жабу, выставив перед собой палочку. И земноводное шагов с десяти решило не будить лихо и одним скачком на тридцать метров перенеслось влево, освобождая мне дорогу. Лист «кувшинки», несмотря на то, что стебель растёт лишь с одной стороны, категорически проигнорировал её массу и лишь едва дрогнул. Хотя… что я знаю о магических жабах? Может, она левитацией какой владеет. Мне бы она, кстати, не помешала бы тоже, а то мох под папоротниками выглядит каким-то уж больно рыхлым.

— Флоримон, а есть подходящее заклинание невесомости, которое можно накастовать на ботинки, как Протего на руку?

— Не беспокойся. Ботинки на тебе — не просто уродливые куски кожи на дурацких завязках, а ещё и вполне себе артефактное изделие. Водо-грязеотталкивающее, очищающееся, подгоняется по ноге… ну более-менее. И в том числе «лёгкий шаг», снижающий давление тела на грунт до десяти процентов. В них с твоим весом и по воде можно идти, разве что ноги будут разъезжаться — скользко очень. Ну и магии потребляет прилично, конечно, только при надобности. Предки не дураки были. Хоть дизайнеры, конечно, посредственные… Осторожно!

Краем глаза я уловил движение сзади, мгновенно развернулся выставляя, палочку. Но быстрее сработал другой рефлекс. Чавк! И на зубах хрустнуло что-то кисловатое. Чёртов жабий язык… Тьфу! И под ногами ворочается, пытаясь встать на переломанные лапки, комар размером со скворца.

— Инсендио!

И его останки вспыхнули, мигом обратившись в угольки. Я поднял взгляд, успев ещё уловить на лице Флоримона удивление.

— Ну вот, как-то так, — хмыкнул я и дунул на кончик палочки, как ковбой на дымок со ствола револьвера. — Мне бы почитать что, Флоримон, от твоих предков о местных территориях. Наверняка же вели какие-нибудь детальные записи? У меня вот уже даже пальцы чешутся, так хочется пополнить дневник.

Колдун кивнул:

— Лихо ты комарика… А записи есть конечно. Проблема в том, что открываются они только родичам. Маги вообще параноики, знаешь? Но я за годы бездействия наизусть выучил все ближайшие окрестности. Так что более-менее знаю, что можно встретить. Решил — проще будет рассказать в процессе, чем нагружать вещами, которые могут и не пригодиться. Тем более, с ходу переводить с гэльского и староанглийского — та ещё морока.

— Ясно. Иди вперёд и стреляй по всему подозрительному. Зачем распознавать какую-то фигню, когда можешь уничтожить эту фигню, да?

Флоримон мой сарказм не принял и, сверкнув в улыбке своими «бобровыми» передними зубами, развёл руками:

— Какой молодец! Всё-то ты правильно понимаешь, лорд Поттер!

Глава 41. Трудная работа

Что он совершенно не шутил, я понял уже при следующем такте движения зеркальной завесы. Уже знакомая лягушка, видимо, узревшая привычные места, спрыгнула на землю и устремилась длинными прыжками к завесе. На её пути из неприметной норки, похожей на кротовую, как чëртик из табакерки, выскочила длиннющая змея, как мне показалось с первого взгляда, и ринулась за ней, раздвигая травины и побрасывая комья мха. Впрочем, лягуха быстро от неё оторвалась. И всё бы для неё закончилось хорошо, не прыгни она в зеркальную завесу, следуя, видимо, отработанному алгоритму привычного бегства. Магия же отбросила её назад, прямо в объятия змеюки, разом скрутившей её тело так, что задние лапы вытянулись в струнку. Трудное ёрзанье в комьях мха. Хруст, утробное чавканье, сипение земноводного…

Змея при ближайшем рассмотрении оказалась бронированной многоножкой, которая эти самые «ножки»,