Многоцветье - Артемис Мантикор

— КАРР! — ответил ворон.

Механизмы, прорвавшие оборону гверфов, стремительно ехали к нам. В конце концов, они просто завалили первые ряды своими телами и поехали напролом, игнорируя моих воинов. Может, оно и к лучшему. Никто из подчинённых Балтора не пострадает.

Ну а я силой Многоцветья справлюсь с чем угодно.

Придётся развеять все копии кроме той, что осталась с Айрэ, но если основные силы ворон здесь, то поддержка звукового барьера становится не так уж важна.

Фигура гигантской птицы вздрогнула, покрылась всполохами магии пустоты и стала съеживаться. Тварь принимала облик двуногого. Эту форму я тоже помнил. Ворон в стальной броне всё с тем же металлическим глазом с линзой.

— Где моя награда и слава героя, курица? — с ухмылкой спросил я.

— Не сиинтри, — ответил он. — Так мыслят аму, но не сиинтри.

— Да мне как-то по барабану, — я как-то интуитивно взял манеру общения Сайриса. Максимально пренебрежительную и насмешливую. Особенность сиин в том, что сейчас меня внимательно слушает весь город. — Это всего лишь вопрос воли, а я могу поднять этот параметр… сейчас уже на пять единиц.

Как раз недавно проверял. Сила легендарной колёсной лиры с осколком павшего бога, плюс сила Цвета. При желании я мог этот эффект ещё больше усилить, если добавлю королевское слово, способность цвета из Мертвокотья. По-правде, этот цвет вообще был имбой, универсальной в любом направлении. Но об этом я говорить уже не стал — мало ли, вдруг когда пригодится как козырь.

— Я обещал тебе в награду жизнь одной из двенадцати…

— Одной? За каждого убитого сиин я заберу жизнь пяти ворон, как тебе такой размен, курица? Твоё предательство обойдётся тебе гибелью всей твоей предательской расы.

— Предательство? — не понял ворон.

— Из Последнего Оплота сиинтри и сорамин вышли как союзники. Наши предки доверились вам, как родичам. Мы сражались на одной стороне против общего врага. И чем вы отплатили нам? Превратили нас в свою пищу!

— Вот значит, как… — протянул ворон безжизненным стальным голосом.

Механизмы замерли вокруг нас. За спиной у Патриарха собирались десятка два с лишним боевых инженеров, механистов и техномантов. Уровни за три сотни внушали уважение. Но не впечатляли, потому как мои спутники были ничуть не слабее, а численный перевес был однозначно за нами. Плюс, враг наверняка не учитывает кристаллидов — их уровни относительно невелики, но в бою за счёт сумасшедших параметров они и трёхсотнику череп проломят.

— Назови имя сиинтри, которую ты мне обещал, ворон.

— Ты можешь забрать её…

— Нет, я хочу, чтобы ты назвал имя.

Один из ворон подскочил к Патриарху, шепнув что-то на ухо.

— Не считается, — хмыкнул я. — У меня есть идея получше. Если все заложники останутся живы, возможно женщины и дети из твоего народа тоже переживут этот день. Если, конечно, вам знакомы такие понятия, а то от вас, пустотников, можно чего угодно ожидать. Может, вы и своих жрёте.

Ворон вновь чуть дёрнулся. Если я хочу вывести этого типа из себя, то линию поведения я выбрал верно. Пусть и преследовал совершенно иные цели.

— Чего ты добиваешься, сиин? Может, хватит этого представления?

— Чего я добиваюсь? Сперва, чтобы вы освободили заложников. Затем я заберу твою жизнь, тут иначе никак. Знаешь, у меня до сих пор стоит в памяти момент, когда ты жрёшь заживо моих сородичей. Такое не забывается. Тут только перекрывать ещё более яркими воспоминаниями — как ты сам подыхаешь за всё, что натворил. Ну а потом так и быть, кто не замечен в особой жестокости — будет жить.

— Хорошо.

— Что? — я не поверил своим ушам.

— Хорошо. Ты получишь то, что хочешь, если дашь слово.

— О том, что я отпущу тех, кто останется?

Ворон мрачно кивнул.

— Ты в любом случае сдохнешь, — напомнил я.

— Мой народ будет жить, сиинтри.

— В рабстве у моего народа, ворон.

— Если ты вправду способен исцелять от пустоты, пусть так. Это справедливая плата, — ещё больше огорошил меня глава ворон.

— Вы считали нас безмозглой пищей, когда наш народ назвал вас братьями в Небесном Городе. Почему ты решил, что я стану спасать предателей, ударивших в спину?

— Ты говоришь… об очень далёких событиях, о которых ничего не знаешь, бельчонок.

— Я говорю, как наследник Небесного Короля и королевы Леандарк’сиин, если тебе о чём-то говорят эти имена.

Последовала долгая пауза. Ворон изучающе смотрел на меня, и я ответил ему тем же, не отведя взгляд. Лилово-чёрные глаза пустотника, покрытые чёрными пятнами.

— Я помню безумного короля… Как же давно это было. Тогда я признаю, что ты в своём праве… небелка, — ворон вдруг усмехнулся. — Подумать только, я едва не съел тари…

— Сколько же тебе лет… и скольких сиинтри ты сожрал?

— Много и многих. Я не буду просить прощения — что сделано, то сделано. Мой народ выжил. Твой — тоже. По крайней мере, один из твоих народов. Когда ты проживёшь две с лишним тысячи лет, ты поймёшь меня.

— Значит, чтобы ты почувствовал то же, что чувствую я, мне нужно казнить у тебя на глазах всех твоих сородичей?

— Ты не сделаешь этого. Ты дал слово.

— Поверь, есть тысячи способов его обойти.

— Значит, так тому и быть, и мы потеряли свой шанс, когда последний сорамин стал пустотником. В любом случае, я сделал то, что мог. У меня не было других решений.

— И это всё, что ты можешь сказать, зная о том, что твой народ обречён из-за вашего же удара в спину союзника?

— Остальные этого не помнят. Они родились уже после Последнего Оплота. Решение было принято мной. Другого способа замедлить обращение в порождение пустоты я не знаю. Однажды ты поймёшь, что иногда лидеру приходится принимать и такие решения. А теперь… если это успокоит твою душу, я дам тебе бой.

Ситуация мне почему-то не нравилась. Вроде бы я победил, но как-то неправильно. Привкус у победы был каким-то… кислым. Зачем было похищать моих сородичей? Зачем было приходить сюда с таким пафосом и с кучей мехов, чтобы… просто сдаться?

Это же ловушка. Наверняка какая-то хитрая ловушка. Но я ума не приложу, в чём она заключается. Он ведь действительно живым отсюда не уйдёт, никак. С