Моё королевство. Том 1. Разрушенный мир - Валентин Якимов

Не дослушав, Грегор встал столбом посреди двора и уже было потянулся ко всегда висящей на поясе тонкой сабле. Но я поспешил закончить мысль.

—...И умолял меня разбудить вас, отец мой, дабы вы снарядили кого-нибудь в Ойнегест, проверить его сон. Мало ли что кому снится…

Внутренне я ликовал. Конечно, верить в видения для любого квалифицированного волшебника - сущий бред. Воден сам поведал мне это еще во время планирования моей поездки. Но местные - даже самые знатные особы! - с детства знают: вокруг магов всегда творится какая-то непонятная дурь. А Воден не был дураком - с самого своего устройства при дворе то и дело сообщал королю о являющихся ему видениях. О чем-то незначительном, о чем маг без труда мог узнать колдовством. А потому его «видения» всегда сбывались.

Так что теперь, спустя годы, даже Клаус, похоже, не усомнился: такое видение и правда могло быть. Именно на это и был сделан наш с магом расчет.

—Но сын мой, почему же ты не разбудил меня?! - искренне удивился Грегор. Хоть и король, опытный властитель, но лицо он имел такое, что читалось как открытая книга. Да тут отец и не скрывал негодования. —С чего ты вообще потащился куда-то среди ночи?! Один!

На шум во дворе стали выглядывать немногие оставшиеся слуги, так что я поспешил свернуть разговор.

—Отец, брат, господа мои! Я непременно все вам расскажу. Но давайте найдем для этого место поукромней. А эту - кивнул я на смиренно сидящую в телеге Ирью, обращаясь уже к подошедшему стражнику. —Заприте где-нибудь. Накормите, пока не пытайте. Но рук не развязывайте, говорить не давайте. Начнет говорить - сразу бейте. Это волшебница, при том служившая некроманту.

По двору пронесся тихий вздох. Все на какое-то мгновение смолкли, по-новому разглядывая скромно потупившую глаза миниатюрную девушку. А затем наперебой стали меня осаждать:

—Эта баба - некромант?! Не брешешь?

—Вот уж чего не ожидал… Нужно принести мое стеклышко правды, побеседовать с этой особой…

—Брат, что ты такое говоришь? Неужели ты сумел поймать колдунью?

—Сумел он, сумел. Я сразу увидела, что она магичка.

—Да она и не скрывала, я тоже видел, но…

—А ну тихо всем! - Грегор повысил голос и в нем, наконец, действительно прорезались властные нотки. Сейчас король говорил со своими придворными и слугами, а не отец семейства с… Ну да, с семейством. —Ты, выполнять приказ принца Михаэля! С колдовкой не общаться, а то высеку! Если жив останешься… А вы все пошли быстро в обедню. Клаус, ты тоже! Пора и тебя вводить в курс наших дел.

Судя по довольной, но до ужаса хитрой роже братца, он был настолько в курсе королевских дел, что отец и представить не мог, но «официальное» приобщение его ко взрослым все равно его очень обрадовало.

Это холодное лицо и постоянно задумчивый взгляд брата Клауса как-то заслоняют собой тот факт, что это лишь четырнадцатилетний мальчишка. А забывать об этом не стоит. Конечно, что в моем мире, что здесь четырнадцать - возраст, когда юноши познают первых женщин, а девушки - мужчин, когда уже точно открываешь в себе магический дар, убиваешь первого врага, а если богат, или знатен - начинаешь обрастать связями и репутацией.

Но общеизвестно, что жидкости в теле юноши в этом возрасте бурлят так, что делают его… не очень предсказуемым индивидом.

А потому стоит держать брата на коротком поводке. Пока не вырастет в моего равного соратника. Или в сознательного врага.

Перечить отцу никто не стал, конечно. Грустно молчащую девушку сняли с телеги и увели в неприметную боковую дверцу донжона. Мы же отправились к парадному входу. Тут отец угадал - я действительно голоден! Только задержались, чтобы убрать повозку с лежащим в ней доспехом в оружейную. К моему удивлению, в нее помимо двери, через которую я проходил с отцом, вел еще широкий и высокий проход, в который без труда пролезла и телега. Но выяснение того, зачем это надо, я решил оставить на потом. Сейчас мне снова предстояло врать.

—Так вот! - взял я слова, когда прошедший в задумчивом молчании обед был окончен и последние ложки отстучали по блюдам. —Примчался, значит, ко мне Воден. Говорит, беда, ваше высочество, то да се. Видение явилось мне. А я и сам, по детству своему, смутно помню, что и со мной подобное бывало… Отнесся со всей серьезностью. Но вас, отец, будить не стал…

Ну и я вновь выдал заготовленную заранее легенду. К этому делу я был уже привычным. До тех пор, пока не стану здесь полноправным властителем, мне так и придется изворачиваться и лгать. Ничего тут не поделаешь, да и совесть по этому поводу меня не мучила.

И рассказал я отцу, как решил, что собирать экспедицию долго, что ничего конкретного и прямо уж пугающего Воден вообще-то не сказал. А затем подробно и эмоционально начал расписывать Его Величеству, как сильно я хочу проявить себя, как горько и больно мне за свою же детскую глупость, из-за которой я столько лет просидел на шее у рода, как взыграла во мне среди ночи удаль молодецкая и захотелось всем доказать, что я и сам по себе способен на подвиги. В общем, задвинул речь о достоинстве рода, чести принца и всем таком прочем.

Тут уж, конечно, даже отец глянул на меня как на дурачка, хоть и постарался не показать виду. Клаус же презрительно пялился с самого начала повествования. Но я того и добивался.

Зачем? А все просто.

Я очень хотел, чтоб меня учили. Всему, чему нужно - и как можно скорее. Я ведь недаром после возвращения со слоев причинности рылся в скромной замковой библиотеке. Я искал хоть что-нибудь, что дало бы мне не общие вещи, а знания конкретно о наших владениях, их населении, проблемах и достоинствах, состоянии и обеспеченности… И ничего такого не нашел.

Там вообще оказалось очень мало толковых книг. В основном какая-то дикая чушь по астрономии и прорицанию, и одна лишь полезная книжка.

По лесному хозяйству.

Из этого нетрудно было сделать простой вывод: все знания о том, как и чем мы тут правим, передаются от правителя к наследнику.

И для того, чтобы у довольно пассивного и инертного Грегора Эстелла не осталось иного выхода, кроме моего скорейшего обучения, мне нужно было подать себя, как малограмотного, но очень честолюбивого, исполнительного и самоотверженного парня. Настолько