Гарри Поттер и На самом деле - Михаил Владимирович Уткин

Гербология — наука обширная. Ну а теперь, мой юный друг, — сказал Флоримон, красноречиво стягивая с рук перчатки, — фронт работы перед тобой!

Да без проблем. И у Гарри никакого отвращения к возне с растениями никогда не было. И у меня в прошлой жизни был целый сад, с которым всегда занимался с удовольствием. Перчатки оказались артефактными и сели на мои тонкие ручонки так же впритирку, как и на руки Флоримона. Змеиная кожа, правда, сначала скользила о полированную рукоятку серпа, но проблема эта оказалась легко решаемой. Достаточно оказалось потянуть за шнурок в верхней части краг, как по перчатке пошла волна становящейся дыбом чешуи. Погонял её туда-сюда и отрегулировал так, чтоб она остановилась на ладони. После чего ухватил рукоятку серпа плотно, как обмотанную наждачкой. Несколько пробных движений — и страшноватый серп со следами ударов молота и зубчиками, явно проточенными в металле вручную, окончательно покорился.

Флоримон бродил с арбалетом наперевес неподалёку. Время от времени я слышал свист его меча, ворчание и мелькание мантии.

Повозиться с травой пришлось прилично, понаклоняться да поприседать, постоять на корточках. Постепенно площадка с мокрой землёй покрылась тощими бурыми снопиками, которые я вскоре догадался собирать шалашиками для устойчивости. Мало ли, вдруг ветер разгуляется, ещё посшибает.

Работа медитативная, и я передал её «автоматике Поттера», которая тут же нашла наилучшие алгоритмы движений и стала педантично их держаться. Да ещё получать удовольствие от игры теней под растениями, сочного насыщенного их запаха, распутывания ароматов, доносящихся со стороны. Тихого шелеста посадок ольхи и редкого цвирканья невидимых сверчков. Наслаждение процессом, пребывание «в моменте» — йоговская техника, похоже, прилагаемая к этому телу изначально.

Я-разум же старательно вспоминал, что в Поттериане говорилось о гербологии. Она, вроде бы, там травологией называлась. Одно ли это и то же? Ярко вспомнился момент из фильма — Драко Малфой, умудрившийся сунуть в пасть юной мандрагоре палец… Сомлевший отчего-то в теплицах Долгопупс… Помона Стебль или Спраут? Декан Пуффендуя или как уж он тут называется…

Удивительно, но информация, получаемая в этом мире, очень чётко раскладывалась по полочкам и запоминалась, а вот сведения из прошлого моей личности размещаться в эту удобную «полочность» никак не желали.

Может быть, их нужно сначала записать? Как было бы клёво вспомнить от и до все книги, фильмы и прочтенные фанфики из прошлой жизни! Ведь сколько информации было пропущено через разум в свое время! Тут хотя бы Поттериану вспомнить и распутать, а то слои фанфикшна скомкали её в памяти в какой-то совершенно неканонный узел.

По ходу я попробовал подтвердить или опровергнуть слова Флоримона. Брошенные на землю обрезки крапивы начинали очень быстро истекать соком, и через пару десятков секунд стебель рассыпался в прах полностью. Видимо, так и выглядит потеря магии. Осторожная попытка пронаблюдать за процессом через очки вновь чуть не ослепила. На этот раз я понял, что сияет здесь вообще всё, как будто земле и небу выкрутили яркость на сто процентов.

Краем глаза, покосившись в линзы и сильно прищурившись, можно кое-как разобрать очертания растений. Но выглядят они, как белое на белом. Очки мои, похоже, настроены на отслеживание тонких движений магии и в слабомагичной среде. Как их отрегулировать, не понятно. Либо это уличная дикая смесь магии домена Уэлсли так влияет? В замке-то я машинально надел утром очки и рассматривал светильники с фигурками балерин без проблем.

Снопы перетаскал в рукотворную пещеру, напоминающую смесь бункера с самолëтным ангаром. Выдолбленная в скале прямо под замком, она была заставлена целыми рядами пыльных однотипных механизмов неведомого назначения.

Крапиву под руководством колдуна я закинул в длинное корыто, над которым нависло резное бревно. Штуковина потребовала магии, порцию которой я светанул в круг, выжженный сбоку, с рунными гравировками. Они тускло замигали, как угловатые индикаторы космического корабля «Хищника», после чего над агрегатом взлетел шар света. А тяжёлое бревно поднялось-упало, а потом поршнем заходило вверх-вниз, давя крапиву в корыте. Затем откуда-то сбоку засвистела мелкая пыль, и вскоре агрегат замер.

— Люмос так и будет висеть над мялкой, — сказал Флоримон. — Он показывает, что станок заряжен магией и готов к использованию.

Я заглянул внутрь и обнаружил комок спутанных нитей. Колдун указал на неё подбородком:

— Пряжу можно забрать уже. Не бойся. Станок включается только свежей порцией стеблей. И если между бревном и корытцем происходит шевеление, не активируется. Включается лишь после двенадцати секунд спокойствия.

— Датчик движения страховочный, да?

Флоримон хмыкнул, снял с крючка внушительную штуковину, вроде пинцета, ухватил ею пряжу и насадил на штырь соседнего агрегата. После чего кивнул на тёмный рунный круг у его основания, предлагая запитать и его.

Этот артефакт крутил веретено и сматывал нить на катушку.

Следующий же оказался ткацким станом, который, чтобы активироваться, требовал не меньше двух катушек, но не больше десяти…

В общем, в ближайшие часы я узнал массу приёмов по производству крапивного холста. И узнал заодно, как магам повезло с материалом, поскольку у маглов подобная технология требовала значительно больших трудозатрат и промежуточных действий.

Но больше всего меня, пожалуй, поразил результат этой возни. Всего два куска грубой серой ткани три на три фута!

— Этого хоть на мантию хватит? — поинтересовался я, разминая между пальцами суровую материю.

Флоримон усмехнулся:

— На детскую разве что и простую. Но у меня достаточный запас неношеных одежд по шкафам висит. Так что курсы кройки и шитья тебе пока не грозят. Эта лично заготовленная ткань послужит основой и первыми страницами твоего дневника. А пока пойдём в оружейную, подберëм тебе более-менее подходящую палочку.

Глава 37. Магические палочки Уэлсли

Оружейная замка Уэлсли, как выяснилось, располагалась в самой высокой башне донжона, сложно переплетавшегося с вершиной скалы. Флоримон шагал равномерно, не ускоряясь по казавшейся бесконечной винтовой лестнице наверх, на середине которой я уже дышал, как перегретый паровоз. А когда автоматический счётчик в моем сознании отсчитал восемьсот восемьдесят восьмую ступеньку, за которой, наконец, показалась лестничная площадка и окованная чёрным металлом дверь, я готов был уже, кажется, выплюнуть вкрутую испечённые легкие.

− Мне казалось… что оружейные… должны располагаться в глубоких подземельях, − в три этапа выдохнул я и упёр ладони в колени, пытаясь отдышаться. Понимаю, что просто нужно дождаться, когда мана восстановит выносливость, но рефлексы из магловской жизни продолжают действовать, как и фоновое опасение «гипогликемии». — В погребах, где-то рядом с сокровищницами…

Флоримон сделал удивлённые глаза:

− Даже представить не могу ход мыслей, что привёл к такому рассуждению. Когда штурмуют замок, защитники отступают вглубь и