Наши уже не придут 5 (СИ) - RedDetonator

Пронаи не прельщала перспектива платить по 40 миллионов рейхсмарок, с учётом того, что Гитлер сразу же закредитовал его под эти незапланированные расходы, но он уже видел Южную Словакию своей, поэтому согласился на не очень-то выгодные условия.

Таким образом, Чехословакия — это равноправный член «Оси», де-факто, но, пока что, не де-юре. Впрочем, это вопрос времени, когда она вступит в этот блок.

Вооружённый захват Польской республики все, кроме СССР, предпочли просто не увидеть. А это повязало Чехословакию кровью — она уже поучаствовала в переделе мира и нетрудно догадаться, что в следующий раз на что-то подобное согласиться будет гораздо легче.

В Польше царит послевоенный хаос, ведь поляки, несмотря на все предпосылки, оказали ожесточённое сопротивление. Но это было немудрено: польскую армию накачивали оружием и боеприпасами, а также бронетехникой, Франция и Великобритания, которые считали тогда, что готовят бойцовского пёсика, которого можно будет натравить на СССР. Поэтому польские солдаты, с самого начала боевых действий, не экономили боеприпасы и сражались, как в последний раз. Это он и был.

Польша — цена за пакты о ненападении, заключённые между Великобританией, Францией и Германией. Чемберлен и Лебрен использовали её, как барашка на заклание, потому что у них такая политика — жертвовать маленькими государствами, чтобы умиротворить агрессоров.

«Интересно, а если мы захотим забрать Турцию, они тоже отдадут нам её, чтобы не было большой войны?» — подумал Аркадий. — «Или, всё-таки, нет?»

Проезжая мимо Кремля и размышляя о тонкостях и гибких стандартах западноевропейской политики, он заметил Хрущёва, пружинистой походкой идущего ко Дворцу Советов.

— Володя, притормози и посигналь, — попросил Аркадий.

— О, вы уже здесь! — подошёл к машине Хрущёв.

— Залезай, — сказал ему Немиров.

Замгенсека сел в машину и положил на колени свой кожаный портфель.

— Чего это ты сегодня? — спросил Аркадий.

— Мало двигаюсь, а погода хорошая, — пожал плечами Никита Сергеевич. — Вот, решил пройтись, подумать.

— И что надумал? — усмехнулся Немиров.

— Прямо говоря, думается мне, что собирается вокруг нас какая-то странная сила, — ответил Хрущёв.

— Это как так, странная? — спросил Аркадий.

— Есть фашисты, открытые, не таящиеся, — начал объяснять Хрущёв. — А есть демократы, которые, если по совести, должны быть против фашистов. Но фашисты творят, что хотят, а демократы им, получается, не мешают. Вот это вот странно, для меня лично.

— Политика… — вздохнул Немиров.

— Какой план на сегодня? — спросил Хрущёв.

— Весь день в Верховном Совете, — ответил на это Аркадий. — Будем по кабинетам шастать, в коридорах слоняться — как всегда, будешь помогать мне ничего не делать.

Водитель усмехнулся.

— А если серьёзно? — спросил Никита Сергеевич.

— А если серьёзно, — заговорил Аркадий, — то у меня заседание с Президиумом, затем встреча со Сталиным и некоторыми наркомами, а после этого мы с тобой едем в Жуковский, смотреть, как самолётики летают.

— Я всё понял, — кивнул Хрущёв.

Они подъехали ко Дворцу Советов.

— На сегодня свободен, — сказал Немиров, вышедший из машины, водителю. — Мы тут надолго…

Владимир посмотрел на него вопросительно.

…а в Жуковский поедем с Берией, — добавил Аркадий.

— А что думаете о снятии Чемберлена? — поинтересовался Никита Сергеевич по дороге к парадному входу. — Это тоже странное дело.

— А в чём здесь странность? — спросил Аркадий.

— Чемберлен вернулся в Лондон, как победитель, — произнёс Хрущёв. — По общему мнению западной прессы, Берлинская конференция — это величайшее достижение британской дипломатии. Считай, Чемберлена. Вот он возвращается, а потом его, на следующее утро, снимают и ставят какого-то Галикарнаса.

— Галифакса, — поправил его Немиров.

— Вот-вот, — кивнул Никита Сергеевич. — Я же говорю, какого-то. Не на слуху человек — вот что удивительно. И его, считай, в председатели СНК сразу.

Они подошли к лифту. Около него уже стояли несколько неизвестных Аркадию нардепов, а также нарком здравоохранения Семашко и Долорес Ибаррури.

— Здравствуйте, товарищи, — улыбнулся им Аркадий.

— Здравствуйте, товарищ генерал-полковник, — пожал ему руку Николай Александрович Семашко.

— Здравствуйте, товарищ генеральный секретарь, — улыбнулась Ибаррури.

— Вообще-то, товарищ Немиров предпочитает, чтобы к нему обращались по воинскому званию, — вмешался Хрущёв с улыбкой.

— Прошу прощения, — извинилась Долорес.

— Да ничего страшного, — махнул рукой Аркадий. — Это необязательно.

Лифт подъехал, ожидающие в него загрузились и Хрущёв вспомнил о прерванном разговоре.

— Так что думаете об этой ситуации? — спросил он.

— Там же банка с пауками, — ответил на это Немиров. — Каждый хочет забраться повыше, желательно, чтобы за счёт другого. Возможно, была какая-то интрига, причём необязательно со стороны лорда Галифакса, в результате которой Чемберлен рухнул с вершины горы. Кстати, возможно, кому-то не понравилось укрепление его позиций. Насколько я понимаю, он не лорд, не виконт и даже не сэр, а у буржуев это чинопочитание играет порой ключевую роль.

Реальную причину падения Чемберлена он публично озвучить не мог, а то ведь все узнают, что он знает…

А реальная причина, как это ни странно, Индия. Точнее, один индийский гуру, скрывающийся сейчас среди густых джунглей.

Приехав на нужный этаж, они с Хрущёвым направились в малый зал заседаний, где уже должно проходить заседание Президиума Верховного Совета СССР.

— Здравствуйте, товарищи! — приветствовал присутствующих Аркадий.

— Здравствуйте, товарищ генерал-полковник, — улыбнулся Калинин. — Проходите, садитесь. Мы ещё не начали обсуждение.

Аркадий сел за т-образный стол, а рядом с ним разместился Хрущёв.

Никиту Сергеевича он скоро отправит учиться — налицо нехватка высшего образования. Некоторые задачи он просто не понимает, что скрывает почти успешно, а некоторые понимает, но не так, как надо. И Аркадий не мог назвать его тупым человеком, ведь большую часть даваемых ему задач он выполняет успешно — он просто недоученный.

— Сразу хочу осведомиться по личному вопросу, — сказал Михаил Иванович. — Как семья Феликса Эдмундовича?

— Скорбит, — коротко ответил Немиров.

Дзержинский умер неделю назад, в ночь с 4 на 5 апреля. Заключение патологоанатома — тромбоэмболия лёгочной артерии.

— Эх, жаль, что такие люди уходят… — посетовал Анастас Микоян.

Немного утешало Аркадия только то, что последние свои годы Феликс Эдмундович провёл в кругу семьи, а не в кабинете.

Они виделись почти каждую неделю, и было заметно, как Дзержинский сдаёт — Аркадию было тяжело наблюдать за этим. Всё-таки, он был его лучшим другом.

— Предлагаю поставить на повестку Верховного Совета вопрос о переименовании города Нижний Новгород в Дзержинск, — выступил с инициативой Микоян.

— Уже предложено нардепами из Нижегородской области, — вздохнул Калинин. — Как и нардепы из Средневолжского края, предложившие переименовать Средневолжский край в Дзержинский край, а Самару в Дзержинск.

Железного Феликса любят в народе, поэтому неудивительно, что начали выдвигаться предложения о переименовании.

— Подождём, пока накопится достаточно инициатив, а потом подумаем на заседании, — решил Калинин. — Теперь к насущным вопросам. Иберийский пакт. Что думаешь об этом, товарищ генерал-полковник?

— А что тут думать? — усмехнулся Аркадий. — Это работает нам на руку. Пакт исключает Испанию и Португалию из европейской политики. Они обязываются не вступать в другие пакты, если они угрожают одной из сторон. Ввиду наличия многочисленных претензий европейских стран друг к другу, невозможно вступить с кем-либо в пакт, не угрожающий либо Испании, либо Португалии. Впрочем, это делает их идеальными торговыми партнёрами, в долгосрочной перспективе, но никак не идеальными союзниками. Это осознанный нейтралитет, весьма разумный в условиях надвигающейся мировой войны.