Егерь. Системный зверолов - Николай Скиба

— Вижу, что из тебя толк выйдет, малец. Только головой думай, а не жопой, понял меня? Храбрые в лесу долго не живут.

Но едва они направились к выходу, как я вспомнил о других ресурсах.

— Ирма, стой! — окликнул я бабку. — У меня ещё кое-что есть, может, что возьмёшь?

Старуха остановилась и обернулась, её глазки сузились с недоверием.

— Опять Ирма? Раньше всё же бабушкой звал. Ну ладно, мне так даже больше нравится, а то был как слюнтяй, всё сюсюкался. — Она поставила корзину на пол и скрестила руки на груди. — Что там у тебя? Лунный пырей — это редкость, а всякую ерунду я не беру.

— Не ерунда, — заверил я, махнув рукой. — Иди сюда, покажу.

Ольга и Ирма переглянулись. Мать пожала плечами, а старуха вздохнула, но любопытство взяло верх. Они вернулись в глубь избы, где я достал все собранные ресурсы, которые определила система: Морозная мята, Светопряд радужный, Горечь-корень, мякотник целебный.

Старуха тут же оживилась, склонилась над травой и принюхалась.

— Морозная мята! — воскликнула она, осторожно взяв несколько веточек. — Отлично! Свежая… — Она повертела листья на свету, изучая их структуру. — Заберу, продам. Согласен?

— Согласен, — кивнул я, мысленно отметив, что моя догадка начинает подтверждаться.

— О! и серебряная губка, да ещё молодая! Эти для настоек от лихорадки идут.

— Ну а это? — я кивнул на два оставшихся ресурса. Ирма лишь мельком взглянула на них и поморщилась.

— А что, не знаешь? — проворчала она. — Всё в избу тащишь как хомяк припасы за щёки, а сам в реагентах для питомцев не разбираешься. В зельях это не используется.

Она отодвинула растения в сторону и с подозрением уставилась на меня:

— Зачем ты это тащил, а? Откуда знаешь, что горечь-корень полезный? И как ты вообще о нём узнал, он же в земле!

Ольга тоже наклонилась к столу.

— Слушай, старая… А ведь правда… — она указала пальцем, хмурясь. — Он ведь собирал такие, я помню…

— Не он, а Саша. Да, мой сын просил порой помогать ему с травами и реагентами для питомцев. Чтоб собирала в безопасной зоне. Но вот чего это ты вдруг их собрал, парень? — бабка вновь с подозрением посмотрела мне прямо в глаза.

Значит, моя догадка была верной! То, что система помечала как «реагент», травница забирала с радостью, это для снадобий. Но другие ресурсы, которые я собрал — только для зверей.

— Так значит они нужны Звероловам? — осторожно, без нажима, спросил я. С ней перегнёшь и быть беде.

— Так и есть, — проскрипела старуха. — Но эти прохиндеи Ефим и Григорий сами с охраной ходят в опасную зону, в безопасной вроде как редко что полезное для боевых питомцев растёт. Да и их самих особо не водится.

Стало ясно что часть моих тщательно собранных заготовок оказалась совершенно бесполезной для торговли с алхимиками, зато крайне ценной для разведения питомцев. Ведь навык не зря подсвечивает мне эти ингредиенты.

Ирма вдруг презрительно фыркнула, скривив губы в гримасе отвращения.

— Не понесу же я это им? — В её голосе звучала открытая враждебность. — Да я скорее козам скормлю, чем им что-то продам после всего, что случилось!

Наступила тяжёлая тишина.

— Но что ему делать со всем этим добром? — спросила Ольга.

— Займись уже ремеслом Зверолова, как положено! — не выдержала Ирма и ткнула мне пальцем в грудь.

Её глаза вспыхнули раздражением.

— Что ты мучаешься? Знаки у тебя есть, руки из правильного места растут, головой думать умеешь. Питомца заведи, хотя бы полезного, за боевым тебе рано ещё в опасную зону!

— Эй! — резко воскликнула Ольга, поворачиваясь к старухе всем телом. — Я же уже всё сказала!

— И что, что сказала⁈ — рявкнула Ирма, её терпение лопнуло как перетянутая струна. — Ты оглянись вокруг, трусиха! Твой сын один в лесу живёт, дом вон прибрал, еду добывает, деньги зарабатывает! Он за несколько дней больше сделал, чем некоторые балбесы деревенские за месяц!

Старуха размахивала руками, её голос становился всё громче и резче.

— Он уже мужчина стал, а ты всё сюсюкаешь с ним, как с младенцем! Не даёшь развернуться мальцу! А потом удивляешься!

Ольга сжала губы до белизны, руки дрожали, и между женщинами повисло напряжение, которое можно было резать ножом.

— Я сам всё решу, не вам за меня думать, — сказал хоть и с улыбкой, но достаточно серьёзно, чтобы они замолчали.

Ольга вздохнула, её плечи поникли. Она смотрела на меня с грустью и пониманием, словно уже знала, какой выбор я сделаю.

— Слушайте, мне бы чуть утвари, да материалов каких… — перевёл я разговор в другое русло.

Ирма одобрительно кивнула.

— Это точно, даже тряпок нормальных нет! На три серебряка, что ты себе оставляешь, можно многое придумать. Что конкретно хочешь?

— Во-первых, посуда, — начал перечислять я, загибая пальцы и мысленно представляя будущее хозяйство. — Горшки глиняные разных размеров для хранения. Банки с плотными крышками. Ступку…

Ирма лишь молча кивала, выслушивая мои пожелания — будто мысленно составляла список покупок.

— Во-вторых, — продолжил я, воодушевляясь перспективами, — инструменты. Сито, мешочки из плотной ткани, верёвки… Нож бы хороший ещё для срезки.

— Точно! — Ольга вдруг засуетилась и полезла за пазуху. — Совсем забыла!

Её лицо озарилось внезапным вдохновением.

— Я должна была дать тебе это ещё тогда, когда… когда тебя изгоняли. Но сразу найти не смогла, а времени мало было. Потом Ефим запрещал первые дни приходить. А отдавать такое ему, чтобы он передал, я не решилась. Слишком ценная вещь.

Она достала что-то завёрнутое в плотную ткань тёмного цвета. Развернула аккуратно, бережно, словно держала в руках спящего младенца.

— Это нож твоего отца, — тихо произнесла она, протягивая мне свёрток. — Профессиональный нож Зверолова. Он говорил, что это самая важная вещь в вашем ремесле.

Я взял тяжёлый свёрток и медленно развернул ткань.

Дыхание перехватило.

Клинок в ножнах был длиной с мою ладонь и блестел холодным стальным светом, без единого пятнышка ржавчины или царапины.

Сталь была особенной — не похожей ни на что, что я видел раньше. Это была работа не просто кузнеца, а какого-то мастера-волшебника, не иначе.

Рукоять сделана из тёмного дерева.

Сам клинок был