Дионисов. За власть и богатство! IV - Андрей Валерьевич Скоробогатов

— Возможно, вы и правы, тетушка, но я все равно не могу это понять, — покачал я головой. — Фрол мертв. Убит. Почему? Зачем? Зачем он это сделал? Почему сейчас? Предатель? Предатель, которого я допустил в дом свой?

Мне просто было непонятно и очень больно. Ошибаться в людях всегда очень больно.

— Мы всё выясним, — тётка положила руку мне на плечо. — Но сначала нужно перенести тело в дом.

Конечно Маргарита Герхардовна была права. И по поводу того, что тело несчастного Фрола нужно перенести в дом, и что надо готовить к погребению. И в том, что убийца Фрола не ушел далеко.

Проклятие Тисифоны его настигло.

Он, собственно, даже поместье не успел покинуть. Упал у противоположных ворот напугав моих парковых рабочих. Мне сообщили, что он там лежит и уже не кричит даже, подыхает в черной луже собственной рвоты.

К тому времени мы уже занесли тело парня в дом. Ангелина закричала, увидев, что с ним стало. Но я даже не поморщился. Я был словно оглушен. Вака глядя на тело своего товарища, вынул нож и молча, не меняясь в лице провел лезвием по голому плечу, мгновенно проступила кровь.

Я чувствовал себя примерно так же. Кровь течет и не ощущаешь ничего…

Я сообщил домашним, что нас ждет. Что нужно готовиться. Что это война, это страдания, кровь и смерть. Что Фрол уже мертв.

Ангелина, рыдая увела молчащую Тисифону наверх. Вака ушел собирать людей.

— Что происходит? — спросил встретивший нас в столовой зале Кристобаль, пропустивший за завтраком всё.

— Да все как обычно, дорогой, — вздохнула тетка Марго мимолетно поцеловав мужа и направляясь по лестнице вверх. — Смерть, предательство и война…

— О! — удивился Кристобаль, растерянно разглаживая обшлага своего камзола. — В таком случае, позвольте, я сменю костюм на более подобающий. В однобортном давно уже никто не воюет.

Кристобаль отправился наверх вслед за женой переодеться во что-то более подходящее для войны, а я, наконец, осознал, что все это время в доме непрерывно звонил телефон.

Я развернулся, прошел в телефонную комнату под лестницей и сорвав трубку с рычагов, яростно рявкнул:

— Что⁈

— Это не я, Дионисов! Клянусь, это не я. Это они сами! Я ничего не знал!

— Пустынников? — процедил я сквозь зубы.

— Я звоню тебе из отеля! — кричал Пустынников в трубку. — Они захватили отель, у них тут штаб! Я под домашним арестом, но телефон ещё не выключен! Ты слышишь, Дионисов? Я ничего не знал! Я не думал, что они на это пойдут! Ты слышал, что творится в Метрополии? Новая и Старая гвардия сцепились! Император мертв! В столице стреляют! В стране безвластие! Болотников собирает верные войска, а на то, что творится в колониях, всем плевать! Они воспользовались моментом! Они сами решили ударить по тебе.

— Понятно, — процедил я. — Будешь жив, перезвони, Пустынников. У меня сейчас много дел. И, кстати, сними с довольствия своего агента во Фламберге. Через пять минут я его убью.

Я не успел уйти от телефона. Сверху по лестнице спустилась тётка Маргарита. В руках тётка вынесла флаг. Мой флаг. Моего рода.

— Я его давно уже пошила, — сказала тетка протягивая мне цветное полотнище. — Все никак не решалась тебе отдать. А теперь пришла пора, пожалуй.

Я протянул руки и принял мое знамя из ее рук.

Вот это да… Кто бы мог подумать. Мое собственное родовое знамя. Оно у меня снова есть.

— Да, — произнес я глядя на родимый герб вышитый на плотной ткани. — Спасибо, вам тетушка, дорогая. Это очень вовремя. Я этого не забуду.

Я поручил тётушке нашить знамя на подходящее древко, а сам собрался решить дело предателя, но не успел далеко отойти от телефонной комнаты, как телефон снова зазвонил.

Я вернулся и снял трубку. Звонил Рустам.

— Я на заводе, — сообщил он. — Собираю ополчение. Пулеметы уже наготове. Штирц и Макшейны со мной. Дорога на Номоконовоск под контролем, поставили рогатки, роем окопы, устанавливаем фугасы.

— Хорошо, — одобрил я. — Держи там оборону, я постараюсь стянуть все их силы к Фламбергу. А потом ты ударишь им в тыл.

— Я всё сделаю, — сказал Рустам, и я мог быть вполне уверен, что да, он-то сделает всё.

— Эту линию могут перерезать, — добавил я. — Жди от меня сигнала.

— Какой будет сигнал? — спросил Рустам.

— Я подниму мой флаг на башне, — усмехнулся я в трубку. — Пришло это время.

— Служу роду! — с энтузиазмом выпалил Рустам уже подзабытое нами приветствие родовых символов. — Я буду ждать!

Ну хоть у кого-то всё идет, как запланировано. Ну, да. Мы составили план на случай внезапного вторжения. Правда, встречать врага мы должны были на подступах к Номоконовску. Но враг нас опередил, и город уже пал. Что-ж, план «Б» у нас тоже был. И теперь Рустам реализовывал его. Надеюсь, мы справимся. Что там у Новой Гвардии за душой? Пехота и пулеметы. Должны справиться.

Ну, а я сейчас займусь нашим предателем. И хрен меня теперь кто остановит.

Благо, предатель не ушел далеко.

Растерянные работники мои стояли вокруг него почти на выходе из сада, в сторону реки. Вот оно как. Почти ушёл же. За оградой он бы и затерялся. И нам было бы уже не до него. Но за ограду он так и не вышел.

Работники расступились, и я увидел кто это.

Сергей Смирнов, старик-сторож. Один из доверенных моих людей. И вот оно как обернулось…

Один из работников держал в руках ружье, из которого сторож пальнул Фролу прямо в лицо.

Работники расступились, и я прошел между ними, склонился над предателем:

— Зачем? — проговорил я хватая его за плечи, затряс его в гневе. — Зачем ты это сделал? Ты же с нами жил! С одного стола ел! Жена твоя под моей защитой! Зачем?

Он был очень тяжелый, я едва сдвинул его с места, не смог даже оторвать его голову от земли. С губ его сходила серая пена, глаза его налились кровью, лицо стало иссиня черным, я отпустил его и сделал шаг назад. Да что это то происходит с ним?

Он был словно отравлен, и гравитация расплющила его по земле как медузу.

Свинцовая тяжесть греха, вспомнил я бормотание магейры.