Позывной «Хоттабыч» 5. Кто к нам с мечом? - lanpirot

достиг своего настоящего могущества, и помогла бы мне переиграть Титаномахию!

— Но я все испортил? — довольно поинтересовался я, прекрасно зная ответ.

— Да, — признал очевидное Кронос, — ты оказался той самой мелкой песчинкой, попавшей в отлаженный механизм, и застопорившей его работу…

— А Гитлер? — Несмотря ни на что, мне все-таки хотелось утолить свой интерес. — Он каким боком оказался в твоих планах.

— Жалкий и никчемный человечишка, — презрительно процедил Титан. — Но мне с ним повезло, — признал-таки он, — его редкий Дар, который я помог пробудить, пришелся как нельзя кстати. И если бы ты все не сломал, с его помощью я собрал бы необходимую мне Энергию для переноса. Но у меня есть шанс все переиграть, а у тебя нет! — подытожив, громыхнул он, и время вновь вернулось к своему извечному движению.

Я увернулся от пролетевшей мимо каменной глыбы, не выпуская Кроноса из поля своего зрения. В руках Титана заклубилась Вековечная Тьма, которая выстрелила вверх, к поверхности земли, толстым дымящимся «языком». Прошло буквально несколько ударов сердца, как этот «язык» вернулся назад с добычей — выращенный эсэсовцами «цепным псом» Орденского Замка, которого фрицы называли Духом-Защитником. На поглощение этого Духа, у Кроноса ушли буквально какие-то секунды.

Сыто рыгнув, гребаный великан довольно усмехнулся и произнес:

— Размазать бы тебя, да мараться неохота. Но мы с тобой еще встретимся там, в прошлом, и тогда уже ты ничем не сможешь мне помешать!

Этот чертов поц, замерцав, словно закоротившая елочная гирлянда, исчез, видимо, применив свой чертов Дар управления временем. И это что же, все наши усилия коту под хвост? Что все это снова повторится? Во мне плеснула жуткая ненависть, разъедающая все границы разумного и заставив разогнаться до невиданных ранее величин мою Энергетическую Систему, доставшуюся мне в наследство от Святогора.

— Нет, сука, врешь! Так просто тебе не отделаться! — исступленно заорал я в опустевшее пространство и ухнул чертову прорву Сил, скопившуюся в Резерве, воздействуя на Маховик Времени.

Нормальное течение времени для меня сначала остановилось, а потом постепенно пошло вспять, постепенно набирая обороты, поскольку Сил я для этого не жалел. Падающие ранее глыбы и каменная крошка стремительно полетели вверх. А я на пределе всех имеющихся у меня Сил, попытался ускорить движение назад в потоке времени, что догнать убегающего Кроноса.

Я вспомнил, как уже проворачивал Маховик Времени, сжигая в топке своего Энергетического Сердца Асура чудовищное количество Магической Энергии, едва ли не до полного опустошения своего Резерва. Но, как и в предыдущий раз, так и в этот мне было откровенно наплевать, выживу ли я после этой попытки. Главное — остановить Кроноса, не дать ему повторить свою попытку вновь поставить раком весь мир! И если в прошлый раз я с остервенением бился за жизнь своего лучшего друга, боевого товарища и командира, то на этот раз я бился за будущее всего человечества!

В конце концов, путем неимоверного напряжения, я сумел-таки догнать гребаного Титана. Еще больше Силы ушло на то, чтобы синхронизироваться с ним в одном временном потоке. И едва мы с ним оказались в одной «временной капсуле» я резко потянул Маховик Времени в обратную сторону.

— ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, ЧЕРВЯК? — громыхнул Кронос, почувствовав неладное.

Но мне было плевать — Время замедлилось, а затем начало возвращаться к своему привычному ходу. Да и давить в обратную сторону было куда легче.

Титан же, в свою очередь, ввалил целую прорву Сил, чтобы добиться нужного ему результата. Время шло то вперед, то назад — мы перетягивали друг на друга это «одеяло» четвертого измерения, но никто не мог взять верх друг над другом. Но я знал, что Энергия запасенная Кроносом, не бесконечна — с каждым мгновением временной отрезок в прошлое уменьшается… А значит шансов на переигровку реальности у него остается все меньше и меньше…

Никто не уступал друг другу — и первым в нашей борьбе сдалось само Время! Механизм четвертого измерения неожиданно перестал поддаваться воздействию и застопорился. Окружающее пространство сначала стало «вязким», а после и вовсе «замерзло», ограничив нас с Кроносом в движениях. Мы оказались изолированы во Временной Капсуле от окружающего мира, словно насекомые, навечно застывшие в янтаре…

Эпилог

Быстроходный сторожевой катер неспешно рассекал холодные серые волны, что разлетались сверкающими брызгами, разбиваясь о его бронированные борта. Впереди уже можно было рассмотреть яркий огонек маяка, пробившийся сквозь рваные хлопья тумана. Именно на этот огонек, бьющий с небольшого одинокого острова, и держал курс малый боевой корабль, носивший гордое имя — «Хоттабыч», которое знал не только каждый уважающий себя гражданин СССР, но и вся мировая общественность, особенно перепуганные до усрачки деятели стран Оси[51].

Товарищ Сталин стоял на носу катера, у самого фальшборта, и напряженно вглядывался вдаль, пытаясь рассмотреть вырастающие из тумана очертания приближающегося острова. Порывы промозглого ветра выбивали слезы из глаз и обжигали лицо, а колючие снежинки драли покрасневшую кожу, словно грубым наждаком. Но Вождь подлого люда и трудовой черни стойко переносил все погодные невзгоды, оставаясь на открытой палубе и не собираясь укрываться в теплой рубке до самого завершения пути.

— Иосиф Виссарионович! — раздался за спиной Вождя неодобрительный голос профессора Виноградова. — Вы же простудитесь…

— А для чэго же я вас с собой взял, уважаемый Владимир Никитич? — насмешливо спросил Сталин, обернувшись на секунду к своему личному Лекарю-Силовику. — Нэужэли ви простую соплю нэ сможэтэ вилэчит? — Сегодня в голосе Сталина кавказский акцент проявлялся больше обычного — Вождь волновался.

— Конечно смогу, Иосиф Виссарионович, — весело ответил профессор, придерживая одной рукой запахнутые на груди широкие лацканы драпового пальто, а второй придерживая шапку — стылый ветер не на шутку разгулялся. — Но вы же здесь не за тем, чтобы сопли лечить?

— Складываэтца такое ощущэние, товарищ доктор, — Иосиф Виссарионович усмехнулся в усы, на которых таяли снежинки, — что ваша фамилия совсэм не Виноградов, а какой-нибудь Рабинович или Фридман.

— Это отчего же? — удивился Владимир Никитич.

— Тожэ любите отвечать вопросом на вопрос. Но в цэлом вэрно сказали — ми здеэь нэ для того, чтобы сопли товарища Сталина лэчит. Но и уйти я сэйчас нэ могу… Нэ имэю права!

— Понимаю вас, Иосиф Виссарионович, — согласно кивнул профессор, — я сам до сих пор в себя не пришел… А уже сколько времени прошло…

Сторожевик тем временем подошел к небольшому причалу, команда засутилась, швартуя катерок и сбрасывая сходни на пирс. Сталин первым спустился по трапу и пошел по мощеной камнем дорожке к единственному строению на острове — высокому массивном постаменту, на котором был установлен