Обаятельный гарем желает познакомиться - Наталья Филимонова

начала могли просто выйти замуж за того, кого укажет халиф — и не оказались бы теперь в таком положении.

А она, похоже… наконец поверила, что женщины способны на что-то и сами, без поддержки мужа. Жаль, что придется ее разочаровывать.

Лейсан вздохнула.

— Сафир… а почему твой первый муж с тобой развелся?

Пытается отвлечься? Это она молодец, конечно… вот только тему выбрала не самую веселую.

Сестра пожала плечами.

— Муж стал обращать на меня слишком много внимания. И это не понравилось его любимой жене… они сговорились со старшей и отправили меня якобы с поручением от господина. А ему представили это так, будто я бегала на свидание. Измену доказать не смогли — поэтому меня не казнили. Повезло…

Я передернулась. Да уж… в самом деле — везение! Хотя… с другой стороны, не выгони ее первый муж, Сафира не попала бы к нам. Так и жила бы в том гадюшнике.

…И не оказалась бы теперь в тюрьме!

Ну что, что можно придумать теперь? Все артефакты у нас отобрали при аресте. Все мои домочадцы сейчас сидят по таким же — или худшим — камерам.

Почти все. Мариам, конечно, никто не смог найти. Как — неожиданно — и Ники. Впрочем, мы и сами его иногда не могли найти: Ники маленький, а дворец большой, там есть сколько угодно возможностей спрятаться. Да и не обыскивали наш дом толком-то — поди его обыщи, когда в каждой комнате незваного гостя может ждать по сюрпризу.

Но чем может нам помочь маленький ребенок и девушка-социофоб, для которой и на глаза-то показаться собственной семье — настоящий подвиг? Правильно — ничем.

Скорее всего, наш дворец вообще свернули в шкатулку, а значит, и те, кто в нем остался, по сути, так же заперты, как мы все. Чтобы добраться до спрятанных в нем сокровищ, нужен будет кто-то из нас. Значит, с нами будут торговаться… точнее, со мной, ведь больше ни у кого нет полного доступа.

Я мерила камеру шагами, расхаживая из угла в угол, а девочки с надеждой наблюдали за мной, как будто ждали, что я вот-вот предложу что-то, что решит разом все наши проблемы. А я… давненько я не чувствовала себя такой беспомощной.

Злости на Зарему не было — только на себя. Привыкла, что все мои планы легко — или не легко, но все же выполняются. Привыкла, что я со своим опытом двух жизней без труда просчитываю действия окружающих, а вот сама остаюсь для них совершенно непредсказуемой. Возомнила себя самой умной. А теперь вместе со мной страдают и все, кого я люблю. И даже посла я, кажется, подставила, сама того не желая…

Принесли же его черти в самый неподходящий момент!

*

Что именно случилось тогда у входа в наш дом, мне рассказала уже в камере непрерывно всхлипывающая Лейсан.

Керим, как я и велела, остался в прихожей присматривать, и Азат вместе с ним  — мало ли что может случиться там, где замерли статуями люди, пришедшие в дом не с добром.

Оно и случилось — вот только старик Керим никак не успел на это отреагировать.

Джарис отправилась в свою комнату, чтобы переодеться — маскарад ей порядком поднадоел, и она с удовольствием скинула вдовий балахон и облачилась в удобные шальвары.

Остальные тоже собирались уже расходиться по своим комнатам, когда вдруг вскрикнула Айсылу.

— Лови!

Вздрогнули разом все. Однако, обернувшись, обнаружили не неведомым образом освободившегося от чар стражника — а всего лишь механическую “лягушку”, выскочившую из-за одной из колонн.

Однако если Айсылу считала “лягушку” всего лишь одним из сбежавших неопознанных артефактов, которые лучше бы переловить и водворить на место, то все, кто был сегодня на представлении, отлично понимали, чем может эта невинная игрушка оказаться и насколько она важна.

А потому ловить “лягушку”, сталкиваясь друг с другом, кинулись все. И, конечно, только помешали друг другу. Рами и вовсе пытался не пустить Лейсан к прыгучему артефакту, кажется, забыв о том, что опасной эта штука может быть только для халифа. Во всяком случае, парень был совершенно уверен, что рядом с артефактом, созданным для убийства, такой нежной и ранимой девушке делать нечего. “Ранимая девушка”, в свою очередь, азартно рвалась в погоню и даже несколько раз наступила Рами на ногу. Айсылу и Маруф, кинувшиеся к артефакту с двух сторон, столкнулись лбами, со спины на девушку налетел еще и Керим, и в результате все трое рухнули на пол. А пока они пытались разобраться, где чьи ноги и руки, “лягушка” преспокойно выпрыгнула из этой кучи-малы и, оказавшись в метре от ближайшего преследователя, еще и приостановилась и обернулась. Азат попытался настичь ее в длинном прыжке — однако игрушка прыгала, как оказалось, куда лучше крупного и не слишком поворотливого мужчины. В еще два длинных прыжка она достигла арочного проема, ведущего из прихожей в галерею, снова подпрыгнула, развернулась… и издевательски высунула игольно-тонкий язык. А потом исполнила пару танцевальных па — и ускакала, высоко вскидывая суставчатые ноги.

Айсылу и Азат, оказавшиеся ближе всех, кинулись следом. Бежать за ними было уже бессмысленно.

— Только бы поймали! — Лейсан бессильно сжала кулаки. — Может, если отдать эту штуку, этот страшный человек от нас отстанет…

— Ну почему же страшный, — мурлыкнула Зарема, остановившаяся рядом с визирем. — Очень даже красивый мужчина…

Лейсан сам вид Саида ай-Джарифа повергал в панику. Как может подруга говорить о нем без содрогания, девушка решительно не понимала.

— Твой “красивый мужчина” хочет нас ограбить! — бросила она в сердцах. — И, кстати, тебя он вообще собирался себе забрать!

По мнению нашей трепетной лани, угрозы страшнее и придумать невозможно. Зареме, с ее точки зрения, полагалось в ужасе отшатнуться и не приближаться к страшному визирю под страхом смерти (а то и чего похуже!). Хотя, казалось бы, с этой девушкой она не первый день была знакома — но упорно продолжала считать ту жертвой обстоятельств, которая невыносимо страдает от своей ужасной участи.

Зарема, конечно, отшатываться и ужасаться не стала. Напротив, она как-то замерла, а потом окинула ай-Джарифа долгим взглядом.

— Так он… пришел за мной?!

— Да нет же! — Лейсан не на шутку рассердилась. Вместе с Рами и Маруфом они, перебивая друг друга, принялись рассказывать Зареме, как было дело. Пожалуй, лучше бы было, если бы говорил кто-то один. Впрочем, возможно, это и не имело значения. Зарема, похоже, услышала для себя главное: первым условием, которое озвучил визирь, была именно