Быть неизменным - Тимофей Иванов

и правда расположились у огня, а младшая священнослужительница даже метнулась к жреческому дому притащила мех с вином. Возражать я не стал и отхлебнул вместе со всеми, всё таки разделить пищу и алкоголь здесь дело ритуальное. А Каллисто, едва приличия были соблюдены, поинтересовалась:

— Так в чём дело-то?

— Так кинуть меня решили. На деньги — хмыкнул я, решив на последок поднасрать святошам — В город скоро мутные церковники какие-то должны приехать с бойцами. И похоже все они там уже решили меня обвинять во всём подряд, лишь бы ничего не платить.

— Так вы ж не только нас, почитай весь город спасли — удивилась молоденькая девушка. Святая наивность, что и говорить.

— Так потому и ухожу. Начнём драться, считай пол работы насмарку — фыркнул я — Светляки конечно оказались теми ещё деловыми партнёрами, но они хотя бы не друзья демонам. А потому лить их кровь мне нет охоты.

— Когда жрец света родился, купец заплакал — усмехнулась старшая жрица, которая Агата. Волосы у неё и правда были чёрными — Святые они только на словах, на деле хуже любых торгашей.

Спорить с последовательницей веры, которую церковь Света как раз зажимает у меня причин не было. Тут оставалось только поддакивать коллегам-угнетённым, что и было сделано:

— Кто ж знал? Раньше я такой чёрной неблагодарности не встречал.

— Куда подашься? — опять спросила зрелая дама.

— Не знаю пока — пожал я плечами, мысленно подхихикивая над ещё одним слушателем, греющим уши. Ничего, больше народу узнает, веселее будет Ирвальду с компанией — С демонами видимо придётся повременить, потому что не очень ясно где их искать. Но на границах Империи как всегда любой меч на счету, где-нибудь да найду себе место.

— А может мне с тобой? — тут же спросила Каллисто.

— Только когда целиком долечишься — сходу отрезал я.

— Да где я тебя найду-то? Да и на дорогах опасно одной, забыл как меня спасать пришлось? — возмущению менестреля не было предела.

— Ну если твой друг зайдёт к одному из наших костров, он как раз сможет дать о себе знать — усмехнулась Агата. Вера в Старых богов была на данный момент самой слабой в Империи, а в этом городе сейчас и подавно. Видимо поэтому в поверхностных мыслях барышни витал максимально мягкий вариант моей вербовки.

— Не только жрецы Света умеют что-то передавать друг другу на расстояние — понимающе кивнул я — Что ж, пусть будет так.

— Возьми тогда, чтоб за своего принимали — тут же достала из складок одежды жрица костяной кулон, изображающий домашний очаг — Знак Кодзина тебе будет в самый раз, сам его тут восславил. А я передам нашим. К тому же если вдруг один из жрецов что-то узнает о демонах, возможно эта новости доберётся и до тебя.

— Хорошо — проворчал я, одев цацку на шею. Религиозный атрибут немного грел кожу, но к счастью не обжигал её и это было со всех сторон здорово. Как и возможность присосаться к какому-никакому источнику информации — А теперь пора прощаться. За ночь хорошо бы успеть уйти подальше.

— А может споёшь на прощание? — то ли спросила, то ли попросила бард.

— Каллисто, кто из нас менестрель, а? — удивился я.

— Ты мои песни уже слышал — отбилась она — А я от тебя только вот ту, про неосторожный шаг в дороге. Ну что тебе, жалко что ли? У тебя же красиво тогда получалось.

— Я тогда вообще не пел — дёрнул я щекой.

— Всё равно говорил на распев — не согласились со мной.

— Бог странствий любит песни у костров — вставила свои пять медяков мелкая жрица, которая светловолосая Виола — А тебе сейчас как-никогда понадобится его добрая воля.

— Ну что с вами будешь делать — проворчал я, отхлебнув опять вина — Спою.

— Погоди, я сейчас — тут же метнулась в темноту Каллисто и притащила мне свою лютню.

— Ты издеваешься? — приподнял я бровь.

— Ой, да брось — всплеснула она руками — Я видела, как ты ночью струны ей перебирал, когда в карауле сидел.

— Перебирал. Ладно, погоди — проговорил я, немного потуже натянув жилы на музыкальном инструменте. Всё таки ухожу отсюда скорее всего навсегда, можно немного пойти на поводу у окружающих в последний раз. А заодно вложить в их головы пару интересных мыслей. Особенно ту, которая не показывается на глаза.

Прочистив горло, я начал петь более менее переложенную мной ещё в дороге песню Театра Теней. Было трудно её не вспомнить став тем, кем я являюсь сейчас:

— Я был выше семи холмов

Я зов слышал без лишних слов

Верь только себе

Я стёр чёрный и белый стёр

Где Свет с Тьмою вступают в спор

Верь только себе

Я к тебе ещё вернусь

Сквозь Тьму и Свет

Звездой храним

Я по радуге пройдусь

Маска оставит свой след

Я смою грим, но я не стану другим

Я стёр счастье и горе стёр

Смыл грязь власти и сжёг позор

Верь только себе

Судьба звезды — во Тьме сиять

Где скажут поздно, не смей не ждать

И верь только себе

Я к тебе ещё вернусь

Маска оставит след

Где фальши нет

Я по радуге пройдусь

Сквозь Тьму и Свет

Я смою грим, но я не стану другим…

Но я не стану другим.

Эпилог

Аббат Калмэ сидел в кресле, занимая кабинет настоятеля Ирванда, задумчиво смотря перед собой. Хозяин помещения вряд ли был доволен подобным положением вещей, но его мнение в этом вопросе интересовало гостя в последнюю очередь. Уже немолодой, но ещё крепкий мужчина потёр рукою подбородок с короткой и рано поседевшей бородой в задумчивом жесте и произнёс:

— То есть вместо того чтобы аккуратно придержать этого Конрада, вы спугнули его. Да так, что он оставил даже трофеи, исчезнув с минимумом вещей. Чем вы вообще руководствовались?

— Я думал, что жадность молодого ландскнехта будет достаточно сильна, чтобы остаться. К тому же желал показать ему силу церкви Света.

— Ирвальд, не думайте больше пожалуйста. Свет свидетель, это дело выходит у вас паршиво. Молчать! — повысил голос аббат, видя что человек перед ним открыл рот для резкого ответа — Вы уже сказали более