Специалист по кадрам - Дмитрий Яковлевич Парсиев

Накамура меня найдет в любой точке этого мира. Вот сейчас тот случай, когда помощь тети Евы мне бы не помешала.

— Эй, обычный воробей, — окликнул меня Шоушан, высунувшийся из-за двери, — Зайди в дом.

Я вернулся в каморку, где мы втроем расселись за рабочим столиком Шоушана.

— Я хочу сказать тебе кое-что, обычный воробей, — серьёзным тоном начал старик, — Чинами однажды меня спасла, когда я тонул в водах озера Оцу, хотя имела все основания этого не делать. Потому что меня послали охотиться за ней. Но у Чинами доброе сердце.

— Ваш поступок, Чинами-сан, вызывает уважение. Вы рисковали, спасая охотника на екаев.

Чинами промолчала, а Шоушан продолжил.

— Ради Чинами я готов на все, а у нее, как я уже сказал, доброе сердце. Она хочет помочь тебе, воробей.

— Помочь? — я внутренне подобрался.

— Вообще-то я хочу помочь не только вам, Каратоси-сан, а вообще всем екаям, — заговорила Чинами, — Понимаете, когда-то населению Японии было крайне важно получить контроль над екаями. Важно для выживания. А теперь такой необходимости нет. Теперь оябуны пользуются екаями только для собственного обогащения. Это несправедливо.

— С этим не поспоришь, — согласился я.

— Как я уже говорила, сущность старого Резчика перешла ко мне. Я не владею мастерством са-ин, но некоторые знания передались мне вместе с сущностью. В последние годы жизни Резчик работал над одним обрядом, который позволил бы екаю самостоятельно выбирать покровителя.

— Это здорово, но я так понимаю, ни один оябун не отдаст са-ин своего екая, — возразил я.

— В том и дело, Каратоси-сан, са-ин перестанет быть знаком власти оябуна. Даже если через са-ин по-прежнему можно будет отследить екая… ну и что? Сейчас любого можно отследить через мобильный телефон.

— А, понимаю. Даже если подвалит к екаю оябун, екай просто отправит его в пешее путешествие.

— В путешествие? — не поняла Чинами.

— Это образно.

— Тогда да, тогда отправит и не только образно, — подтвердила Чинами.

— Так это же здорово. Надо было давно провести такой ритуал.

— Во-первых, я не знала, как отнесется к этому Шоушан…

— Когда Чинами меня спасла, я был без сознания. Но я знал, что эта она, больше было некому, — пояснил для меня старик и обратился к Чинами, — Извини, я тебя перебил… есть еще во-вторых…

— Да есть, — кивнула Чинами, — Для ритуала нужны четверо: екай, Ханта, и человек, на которого статуя бога отреагировала синим цветом свечения. Я давно искала такого. И вот теперь нашла. Такой человек — вы, Каратоси-сан.

— Так, а кто четвертый? Вы сказали: екай, ханта, человек, — это трое.

— Четвертый оябун, — Чинами помрачнела, — И я не знаю ни одного оябуна, который согласился бы поучаствовать в таком ритуале.

— А мне кажется, что я знаю, — сообщил я, — Мальчик Акихиро, оставшийся сиротой. Он ведь уже считается оябуном. Я уверен, жажда власти еще не ожесточила его сердце.

— А ведь ты прав, обычный воробей, — Шоушан просветлел, — Этот мальчик может согласиться.

— Тогда бери все необходимое, Шоушан, — сказала Чинами, — Мы посетим этого мальчика.

Через несколько минут мы втроём загрузились в мою машину.

— К сожалению номер телефона Шода не оставили, — сказал я, — Не знаю, по-прежнему мальчик там, или его перевезли в другое место.

— Он там, я чувствую, — заверил Шоушан, — Крути свою баранку, обычный воробей.

В этот раз я подъехал прямо к зданию бывшего ресторана. В отличие от желтого кабриолета моя машина неприметная. К тому же я хотел заявиться предельно открыто, чтобы екаи Шода видели, что я не крадусь, что пришел с добрыми намерениями.

Поднявшись на второй этаж в обеденный зал бывшего ресторана, застал те же лица. Акихиро сидел за столом и опять рисовал на куске оберточной бумаги.

Обратил внимание на стоящий у стены цветастый ящик, в каком ребенок мог бы хранить свои игрушки. Ящик был запакован, но Акихиро, видимо, не спешил его распаковывать, а ограничивался тем, что отрывал по небольшому куску оберточной бумаги, чтобы нарисовать очередную картинку. Химик и крепыш тоже были здесь.

— Извините, что появился без предупреждения, — сообщил я громко с лестничной площадки, — У меня нет вашего номера телефона.

— Проходите, раз пришли, — пригласил химик, — Есь какие-то новости?

— Есть и даже несколько. Во-первых, мы изловили екая альбиноса, того самого белого волка.

— Хорошая новость, — обрадовался крепыш, — Накамура нас больше не подозревает?

— Думаю, нет. Нам удалось выйти на предателя, который работает в Техиро. Он давал альбиносу наводки. Про юриста этот предатель тоже знал наверняка. В общем, его сейчас допрашивают с пристрастием.

— Прямо радуете новостями.

— А еще я хочу представить вам своих друзей. Прошу познакомиться, Чинами-сан и Шоушан-сан. Они предметно расскажут вам о цели нашего посещения.

Я предоставил моим спутникам рассказывать про обряд. А сам стал наблюдать, как мальчик рисует. В этот раз он скорее всего ваял автопортрет, хотя лицо пока было не прорисовано, а только обозначено контуром.

Химик и крепыш рассказ об обряде восприняли сдержанно.

— Мы не ропщем на свою судьбу, — заявил химик за обоих, — Для нас большая честь служить роду Шода.

— То есть вы против обряда? — спросила Чинами с удивлением.

— Не против. Но решение должен принять Акихиро.

Мы все перевели взгляд на мальчика, продолжающего чиркать карандашом и полностью поглощенного своим занятием.

Глава 28

Маленький Акихиро закончил рисовать окружающий антураж в виде ряда ресторанных столов и стоящих вокруг них стульев и вернулся к центральной пока только контуром обозначенной фигуре своего рисунка. Немного подумав, в круг лица врисовал два глаза, затем вывел закорючку носа. Переместил кончик карандаша ниже и снова задумался.

Почему-то мы следили за его действиями, затаив дыхание. Он отложил черный карандаш, взял в руку красный и нарисовал под носом улыбающийся рот.

— Я так понимаю, — сказал я осторожно, — Акихиро дал понять, что он за проведение обряда.

— Пожалуй, что так, — согласился крепыш, — Можете проводить свой обряд. Акихиро дал согласие.

Шоушан тут же на столе начал выкладывать из походного мешка нужные для обряда предметы: глиняная чашка, маленькая цепочка, монета, позеленевшая от времени, старый нож с костяной ручкой и фигурка бога Хотэя,