Угнетатель 4 - Юрий Ра

хочу, ваш-сясьтво! Простите дурака! — Карл прямо упал на колени, стоя внизу.

— А раз не хочешь, пошли второй корабль топить. У них и жезлы, усиливающие магию есть, ты сам видел. И огневик, а то и двое. Им только дай к нам подобраться, свечками запылаем.

— Это ж какие времена настали! Огневики на кораблях ходят! Не сойти ли мне на берег в следующем порту?

— Поплачь мне еще, поплачь! Одного супостата мы с тобой потопили, сейчас второго умоем. Правь на того, к этим не приближайся.

Хороший ровный ветер помогал нашему маневрированию так, словно он тоже был заинтересован в торжестве прогресса над силами зла. Если считать злом всех, кто стоит у меня на пути. С точки зрения рыцарской чести я был в своем праве, учитывая, что законы рыцарства не регламентируют морские сражения. Особенно такие, которые ведутся на дистанции, позволяющей отчетливо услышать формулировку о сдаче на милость победителя. Если кто-то из читателей начнет говорить про универсальный сигнал в виде белого флага, то пусть молчит. Белое полотнище в этом мире всего лишь символизирует цвета одного из аристократических домов. Да и в моем прошлом мире в средневековье было также. Если не путаю, это был цвет Йорков из Британии.

Ну раз никто не сдаётся, я продолжу свою маленькую войну. Тризна по барону Пеле ван Шеллу получится вполне в духе практицизма. Глупо топить свой корабль при погребении воина, лучше пусть идут ко дну вражеский. Не думаю, что смог бы взять его в качестве приза. Как транспортное средство он мне сейчас не нужен, а рисковать жизнью ради денег не готов.

— Карл, заходите с кормы, и опять близко не подходить! Раз они бросили паруса, нам же лучше.

— Смотрите! Они грузятся в шлюпки!

— Кто у нас поглазастее, следите, чтоб пушки в лодки не спускали!

— Хотите взять призом?

— Хочу отправить ко дну. Этот корабль мне не нужен.

Предзакатное солнце уже стало оранжево-золотым, в этот час море особенно красиво выглядит. Впрочем, в такое время природа вообще хороша. Ударив несколько раз в корму, я прикинул, что лодки с бегущим от нас противником уже достаточно далеко, и можно не сильно опасаться богомерзкой магии. Так что велел подойти поближе — не хочу ненужного расхода снарядов.

— Смотрите, граф, там огонь! — Иоан жестикулировал и прыгал по палубе как пацан.

— Не думаю, это солнечный свет играет. Закат уже, свет отражается от волн и красиво подсвечивает борт корабля.

— Ваше сиятельство, да там дым идет вовсю!

И правда, дым. А тогда прекратить стрельбу, командую себе. Когда еще я смогу так безмятежно наслаждаться пожаром в открытом море? Кстати, а что это вообще происходит? Я что-то расколошматил на судовой кухне? Самовозгорание? Или отложенный поджёг, чтоб каравелла не досталась врагу? Да и неважно, раз мне этого никогда не узнать, не буду ломать голову в отсутствие пищи для размышления. Гоняться за шлюпками? Если только утопить всех для острастки, на борт я никого не подниму — любой может оказаться магом. Что такое враждебный маг на корабле вам никто не расскажет — никто после такого не выживает. Ну разве два моих матроса, выживших при захвате «Черного угря» и теперь уверенных, что нет никого добрее их господина. Третий помер без моей помощи.

Эпилог

В этом мире, вернее в это время преданность Родине есть никому незнакомое чувство. Если бы я заговорил о нем, меня бы просто не поняли. Родина? Это вы про графство, в котором я родился? Или королевство? Деревня? Ты служишь аристократу, он служит другому аристократу, если кто-то совсем независимый, то он или король, или дурак, который пытается выжить один против целого мира. Какое-то время. Мою команду ничуть не смутило, что потопленные мною корабли скорее всего из Иманта. Даже тех, кто сам родился и вырос в этой стране. Страна и король — это не их уровень, не их политические расклады. Старший помощник капитана ближе и понятнее, граф, которому они служат, рядом, но почти недосягаем. Хотя и считает их за людей, на самом деле считает! В головах укладывается не очень, но как графская причуда сойдет. Я это к чему — никого не напрягло, что я утопил корабли. А если бы начал гоняться за шлюпками, народ бы промолчал, но подумал что-то такое, осуждающее. Да я и сам ы потом плохо спал. А так всё нормально.

В плюсах после баталии опыт морского сражения, настоящего и видимо первого с применением артиллерии в этом мире. Уважение у моряков, этих и всех тех, с кем они будут пить в Новом Порту. А дальше только минусы. Кучу снарядов потратил ни на что, то есть не на пиратов. И потерял командующего своими военно-морскими силами. Идти в плавание с самим собой в качестве капитана не номинально, а в самом деле я категорически не готов. Надо кого-то искать. Искать и понимать, что это будет случайный человек, в лучшем случае чей-то знакомый. Но вариантов нет, пойду со случайным капитаном.

Зато дер Буля позлю. Аж подавится Седерик от злости, когда узнает, что я уже потопил парочку кораблей, пока он меня ждал в устье Девоны. Ничего не поделаешь, судьба. А зато поручу ему выбор второго капитана, маркизу будет приятно, он будет вторым человеком в экспедиции. Или может, Карла поставить капитаном на «Угнетателе». Нет, не потянет. Так что пусть Седерик крутится, он будет не вторым лицом в походе, а серым кардиналом человеком, определяющим все важные подробности и ключевые моменты. А я буду тупо тыкать пальцем, указывая цели. Буду как капризная принцесса, требующая звезду с неба.

Не, хреновое сравнение, лучше буду капризным принцем, охотящимся на единорога. Не на того, про которого я рассказывал командирам баталий, а на сказочного. Типа, не хочу этого, он толстый и воняет! Найдите мне другого. Ага, будем ловить стройного тонконогого носорога с золотистой гривой. А попутно — топить и вешать всяких нехороших людей.

— Ваше сиятельство!

— Иоан, зови меня просто Жорж. Ты ж не просто вассал, ты мой оруженосец, персона, приближенная к телу. Изъясняйся проще и короче.

— Да… Жорж. Мы потопили те два корабля, чтобы тайна пушек канула на дно моря?

— Как ты просто сформулировал, блин. Да, эти пушки утонули, это хорошо. Но на самом деле, из этого мира их так просто не вычеркнуть. Когда я построил первую пушку, вернее, когда обучил её пользоваться отца, когда мы применили её на поле боя — вот тогда она