Спасти красноармейца Райнова. Книга пятая. Интуит - Владимир Геннадьевич Поселягин

Вроде Черешенко не понесли такие потери как другие, но они всё же есть. Отец пропал на войне, не даёт о себе знать, но остальные целые. Матушка Глафира Марковна, старшая сестра Наталья, красавица шестнадцати лет, старший сын Олег двенадцати лет, и две младших дочки, Ольга девяти и Марта шести лет. Видимо плохо питались, младше выглядят. Проблема в председателе. Тот сразу поставил себя как хозяин. Типа мы правильные советские люди, а вы никто, жили под пятой немцев, прислужники. И отношение было такое же. Без разрешения председателя, житель села надолго его покинуть не мог, нужно справка. А тот не давал. Рабство натуральное. Не за это мы воевали четыре года. Я пусть и в прошлых жизнях. Наталья, сестра Олега мечтала стать медиком, и желала поступить учиться на медсестру. Врачом ей всё же не стать из-за провалов в учёбе. Конечно, в большой землянке открыли семилетку, сама школа пока строилась, подтягивали отстающих, но рано пока. Впрочем, Наталья и во время оккупации занималась по учебникам, много принесла, что немцы повыкидывали, остальных учила, так что не сильно она и подотстала от других. Семилетку сельскую всё же закончила. В Харькове в медучилище хотела поступить. А председатель фигу показал. Работников отпускать он не собирался. В поле кто работать будет? Так Наталья решила бежать, её никто не остановил на пути к мечте. До ближайшей железнодорожной станции было тридцать километров, Олег вызвался проводить. Тайком та уедет в Харьков. У немцев Олег что-то упёр, удалось продать и набрать некоторую сумму, что поможет Наталье. Они ушли, когда, стемнело. Больше Наталью никто не видел, а вот Олега услышали, на следующий день, тот выбежал со двора председателя, крича, что его убивают. Это уже я был.

Как вам история? С одной стороны все так жили, с другой, председатель гайки тут закрутил. И ещё один момент, у него сын семнадцати лет, по описанию узнал того здоровяка, что меня бил. И уточню, Наталья красотка каких поискать, а этот Павел, сынок председателя, да на рожу кривой, на неё давно глаз положил, но получил отказ. Не нравился он сестрице. Ну да, я решил принять семью, тем более раз тело сына занял, это уже перешло в разряд долгов. Так что думаю, прихватили их на дороге. Отвезли на дом председателя. Павел этот игрушку для постели получил, даже думать не хочу, что с девушкой там делали, а сам зачем-то избивал Олега, во время избиения видимо выбил дух, я там и заселился. Выясню. А в беспутстве я сутки пробыл. Подожду ещё столько же, и как хранилище откроется, дальше разберёмся. Держись сестрёнка, скоро тебя освобожу. Надеюсь, она жива. А сейчас мне даже шевелиться тяжело. Вот такой рассказ я и услышал от матушки. Так что дал себя обнять, и пообещал найти Наталью. И да, милиционер в селе был, но он даже заявление не принял. С председателем они дружки. Назвал меня блаженным. Мол, чудит парнишка, упал с дерева, синяков получив, и вот с головой что-то. Искать Наталью никто не стал. Да уж это всё беспредел, буду отвечать адекватно. Точнее, также себя вести с этим людьми, как они с нами. Значит мы теперь второго сорта жители Союза? Ну-ну. А пока матушка доставала из печи чугунок, суп с крапивой, голодно жили, я кряхтя встал и сходил во двор. К клетушке нужника. Смог дойти, хотя брюхо отбито серьёзно. И похоже рёбра ещё. Не знаю кто перевязывал, но молодцы, тугая повязка на груди. На голове шишка с рассечением. Признак лёгкой контузии, видимо этот удар душу Олега и выбил из тела. А вот руки и ноги целы, на удивление. На кистях рук обнаружил следы верёвки. Связанного держали где-то. А не во время ли побега этот Павел поймал Олега? Может быть.

Пока же сделав свои дела, вымыл руки в деревянном корыте, и вернулся в дом. Я часто видел артефакты войны, немецкие каски, где воду держали, других ёмкостей не было, разные изделия, колесо от пушки вместо сиденья. На вешалке советская шинель. На полу как лежанка, немецкая. Даже сарая не было. Дому месяца нет. Кусок ограды из плетня сделан, и всё. Спешно отстраивали именно жильё. Нужен сарай, стройте сами. И строили дома женщины, старики и дети, мужчины пока редко возвращались из армии. Быстро поев супу, без хлеба, я лёг на сундуке. Малые остались, а матушка убежала. У них работа в поле, прибегала нас покормить. А так за нами обоими присматривала Ольга. Ещё соседка заходила, старушка. Так и живём. Я до вечера пролежал. Тяжело, ещё видимо воспаление, точно мне что-то порвали в брюхе, колотить слегка начало, озноб. Впрочем, ночь прошла спокойно. Спали кто на полу, кроватей не было, кто на сундуках. Их в доме два. Тоже свежие, недавно сбитые. Небрежно и наспех. Из живности пять курочек и петушок. Купили на часть тех денег, с продажи трофея. Я узнал, Олег часы упёр у немецкого офицера. Половина Наталье, половина вот на живность. Ничего больше не было. Кошка разве что, трёхцветная, но она вечером пришла, мышкует. Её никто не кормит. Ночь же пролетела быстро, очнулся от тепла. А это кошка на ногах лежала, мурчала. Да матушка возилась, выходила на улицу. Она там на костре, обложенном большими камнями, готовила. Печку не топила, она на зиму. А ведь ещё дрова нужны, много что требовалось. Завтрак пролетел, есть постоянно хотелось, хотя была каша, дроблёная пшёнка. Без масла. Хорошо соль была. Матушка, проверив меня и осмотрев, повздыхала, но убежала на работу. На неё трудодни и Натальи повесили. Надо узнать, что это за зверь.

Вот так время до обеда и пролетело. Хранилище открылось как раз в момент, когда мама Глаша вернулась нас покормить. Я даже вздрогнул, значок хранилища на сетчатке левого глаза появился, и дверь открылась, зашла мама Глаша. Неожиданно всё было. Впрочем, та нас покормила, сама покушала, и поспешила на работу. Я же за полчаса всё сделал. Амулеты уже привязаны, сразу провёл это, пока мама Глаша на стол накрывала. Стол такой же грубо слепленный, как и сундуки с лавками, не один ли мастер делал? Да там занозу посадить, как нечего делать, даже не ошкурил. Так вот, диагностика прошла, да уж, досталось брюху, да там даже кровотечение было. Вот и заживлял, как и рёбра, две трещины