Город, которого нет 5 - Артемис Мантикор

не мог никого подговорить, я бы подумал что он решил меня разыграть.

Из дыры вылетела маленькая книжечка, размером с пол ладони и толщиной с пол кулака. Я подбежал поближе к выплюнутому предмету, поднял, пролистал.

— Полоскун, что ты знаешь о Византии?

— Ну… вроде это часть римской империи была. Завоёвана Турцией. Или не, Золотой Ордой? В общем, там сейчас Турция вместо неё. А что?

— Славяно-византийский словарь, — сказал я и пролистал. Славянский был скорее старославянским, а византийский сильно походил на греческий. Год выпуска — «1912»

Интересная книжица.

— И что, бросает случайные предметы? Есть какой-то принцип работы?

— Предметы все примерно одинаковы по размеру с тем, что бросишь. Это единственное что точно удалось выяснить. А что за словарь? Ценный?

— Не очень, — ответил я. — Но его здесь быть не должно. Это предмет из другого мира.

— Серьёзно⁈ — воскликнул он.

— Подумай сам, кому нужен язык несуществующей страны и его перевод на устаревшую версию русского?

— Ну… чтобы тексты на раскопках переводить, нет?

— Для монахов, знающих старославянский? Ну как скажешь.

— Хватит, я понял. Могу забрать?

— Конечно, он твой если нужен. А почему обязательно кидать что-то ценное?

— Ну, тебе было бы приятно, если бы спустя час ожидания дыра выплюнула был просто камень?

— Значит, предметы могут возвращаться?

— Ну… сам я не видел, — замялся Полоскун. — Но чувак, который мне это рассказал, уверял что пару раз было.

Сходил наружу, взял крупный камень, нанёс грубый крест и бросил внутрь. Перекусили по второй булке, глядя на закат. Расспросил о третьей аномалии. Она была здесь же, совсем рядом. И для этого нужно было идти в поле светящейся пшеницы на окраине.

Обстоятельство меня заинтриговало и ещё минут пять я расспрашивал его, как он видит то, что для меня выглядит как чёрная пелена грозового фронта.

Полоскун всего этого не видел. Для него эти поля тянулись дальше на километры и ничего интересного из себя не представляли. Он моего интереса к тем местам вообще не понял. Дескать, земля и земля, ничего интересного.

На мой вопрос о том, сможет ли он отойти в эти обычные поля километра на два, настроение у него испортилось и он стал утверждать, что я над ним издеваюсь, не верю и вообще не прав.

Причём когда я предложил за прогулку заплатить внушительную сумму, он окончательно сделал вывод, что это какая-то шутка и делать того что я говорю нельзя ни в коем случае, иначе он будет до конца дней считать себя лохом.

Звучит тупо, но как-то примерно так. Понятно, что это условия Города заставляли его разум отчаянно искать отговорки. Потому настаивать я не стал.

Вместо ожидания, чем во второй раз ответит аномалия, мы направились в поле.

Третья аномалия оказалась немного грустной. Мы прошлись до самой пелены и у неё Полоскун остановился. Протянул руку вперёд и коснулся клубов чёрного тумана.

— Если с закрытыми глазами протянуть сюда руку, будет странное ощущение. Будто тебя затягивает. А потом в голове пойдут картинки. Страшные правда. Говорят, тут обитают злые духи. Не зря никто не видел, как в этом поле пашут пшеницу.

Хм, действительно…

— Ты что-то понял? — оживился мой спутник.

— Ничего, — отмахнулся я.

— Я же по выражению лица вижу!

— Здесь находится край мира, Полоскун. Дальше ничего нет. Ну, ничего хорошего — точно.

— Край мира? Харе заливать!

— Тогда пройди вперёд ещё метров десять.

— Ты опять начинаешь? Не пойду я туда. Ты прикалываешься?

— Почему?

— Я по твоему похож на зверька, которого нужнодрессировать? Типа, пойди туда, хаха, повёлся.

Я усмехнулся.

— Ну хорошо, не ходи туда. А потом когда я уйду, попробуй сам. Скорее всего ты не сможешь. У тебя будет тысяча отговорок, чтобы не делать этого. Только если таки решишься — далеко не заходи. Метров десять отсюда ещё безопасны, а дальше правда опасно.

— Чем?

— Это же край мира. За ним находится ад. Ты хочешь в ад?

— Не очень… — нахмурился он. — Машины же туда ездят. Дорога вон рядом, заасфальтированная. Кто на ней разметку рисовал, кто укладывал цемент, да и ездит наверное кто-то?

— Это… сложный вопрос. Куда деваются люди там я сам не знаю. Видел как-то расколотый мир, где люди просто меняли сценарий жизни с человеческого на адский.

— Врёшь ты всё. Реакция тренируется. Сколько ты учился так разбивать мечом камни, выхватывая их из ножен как в самурайских боевиках?

— Вся моя магия осталась в другом мире, — вздохнул я. — Сейчас мне даже на Изнанку не попасть. А значит я здесь застрял до самого кризиса без путешествий по иным мирам.

— Я же говорю, врёшь ты всё. В нашей скучной реальности иные миры можно увидеть разве что во сне… — грустно сказал Полоскун.

А я замер.

Вот оно!

— Точно! — обрадовался я. — Сон, как же я раньше об этом не подумал⁈ Я могу выйти на Изнанку через осознанный сон!

— Э-э… ну да, я читал о таком. У меня правда не получается…

Конечно у него на шестом эхо не получается. Сколько люди практиковали в нулевом мире, прежде чем у них были первые успехи, годы? Рискну предположить, что на шестом эхо должно быть в шесть раз проще. В моём случае — это шестнадцатое эхо. То есть любая мистика будет стремиться выпасть мне под ноги, чтобы оправдать высокий параметр.

Плюс могущество. Сейчас я по идее максимально талантливый сновидец с редчайшим даром. У меня техники входа в осознанный сон должны работать вообще с первого раза.

Вместе мы прошлись обратно ко второй аномалии. Всё уже произошло без нас, и вместо брошенного мной крупного камня, наружу были выброшены женские шорты из незнакомой ткани с увесистым массивным ремнём.

— Предмет выпадает вообще случайный, — сказал Полоскун.

— Понятно, — я зашвырнул шорты обратно в дыру. Третий подарок вылетел оттуда буквально сразу же, вообще без ожидания. Небольшой ящичек хозяйственного мыла с маркировкой СССР 2001 года.

Хмыкнул, взял себе несколько пачек. Не пропадать же добру — мне здесь ещё шесть лет жить.

— Что-то ценное? — загорелся Полоскун, хватая и себе в карманы.

— Да не, просто мыло. Дома положу для стирки. — улыбнулся я и добавил, а то он как-то сразу сник. — Ты