Тактик.2 - Тимофей Кулабухов

Это квартал клана Железного Молота. Мы пришли, человек, — пробасил Воррин, останавливаясь перед самой большой дверью, над которой был грубо высечен символ клана — скрещенные молот и кирка на фоне щита. — Здесь наш дом.

Мы вошли внутрь. После тусклого уличного света просторный общий зал, освещённый множеством жарко горящих масляных ламп и огромным очагом в центре, где весело потрескивали толстые поленья, показался почти ослепительным. Воздух был тёплым, густым, пропитанным запахами жареного мяса, печёного хлеба, того самого кислого гномьего эля и ещё чего-то неуловимо домашнего.

Вдоль стен стояли длинные, грубо сколоченные столы и лавки, а в самом зале собралось несколько десятков гномов — мужчины и женщины, старые и молодые. При виде Воррина и Брока раздались громкие, приветственные возгласы, смешанные с вопросами и шутками.

Моё появление, как единственного человека в этом гномьем сборище, вызвало новую волну любопытства. Все разговоры стихли, и десятки пар глаз устремились на меня. Меня рассматривали беззастенчиво, оценивающе, но, к моему облегчению, без тени враждебности. Скорее, как редкий экспонат в музее.

— Сородичи! — зычно крикнул Воррин, перекрывая гул голосов. — Этот человек — Рос! Храбрый рыцарь, который прошлой ночью спас наш караван от разбойников! Он дрался, как берсерк, и без него мы бы сейчас кормили червей! И он мой гость!

Гномы одобрительно загудели. Несколько крепких бородачей подошли, хлопнули меня по плечу (учитывая их рост, удар пришелся скорее по бедру, но был весьма ощутимым) и что-то одобрительно прорычали на своем языке.

«Кажется, первое впечатление произведено, — отметил я про себя. — „Бонус к репутации у клана Железного Молота +20“. Неплохо для начала».

Мне тут же предложили почётное место у очага, на тёплой медвежьей шкуре, сунули в руки миску с ароматной кашей и большую глиняную кружку с тёмным, почти чёрным, крепким элем.

Я попробовал кашу, навскидку не смог определить крупу, мне показалось, что гномы приправляют кашу чем-то острым и терпким, как дымный порох, зато вкусным и питательным.

Съев кашу (миску у меня без лишней вежливости, скорее очень по-свойски забрала одна из женщин-гномов), я попробовал гномий эль, от которого приятно зашумело в голове.

Пиво своё они варили с яркими травами, оно было не только крепким, но и насыщенными самим вкусом горных троп.

Сделав паузу, чтобы меня «не унесло», я понемногу попивал пиво, свыкаясь с его эффектом и внимательно наблюдал за гномами. Их быт был прост, даже суров, но исполнен какого-то внутреннего достоинства и спокойной уверенности. Они громко смеялись, оживлённо спорили, жестикулируя короткими, сильными руками, но во всём этом чувствовалась нерушимая клановая сплочённость. «Интересный народец, — подумал я, запивая кашу элем. — Упрямые, прагматичные, но, похоже, ценящие отвагу и взаимовыручку. Не самые плохие качества в этом мире».

Когда я почти закончил с кружкой, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу, а усталость начинает отступать, к нашему столу подошёл ещё один гном.

Он был заметно ниже ростом, чем Воррин или Брок, но широк в плечах, а его лицо и руки покрывали многочисленные старые шрамы — белёсые полосы, свидетели многих битв или тяжёлой работы в шахтах. Он долго, очень долго и пристально смотрел на меня, слегка наклонив голову, словно пытаясь что-то вспомнить. В его глазах, глубоко посаженных под нахмуренными бровями, медленно разгоралось узнавание. Затем они широко распахнулись от изумления, а борода, такая же густая, как у Воррина, но рыжеватая, мелко задрожала.

— Это… это ты! — воскликнул он, и его голос, поначалу тихий и неуверенный, дрогнул от внезапно нахлынувшего волнения. — Клянусь всеми самоцветами подгорного царства! Ты! Рыцарь из Ордена! Тот… тот, кто разбил нам кандалы на Золотом руднике Хеоррана!

Я от неожиданности поперхнулся элем.

В голове мгновенно пронеслись воспоминания: мрачные, сырые штольни, измождённые, покрытые грязью и каменной пылью фигуры рабов-гномов, их потухшие, полные безысходности глаза… И я, тогда ещё зелёный новобранец, только-только получивший под командование потрёпанную роту, принявший рискованное, почти безумное решение освободить их во время нападения других гномов.

Я с трудом узнал в этом крепком, уверенном в себе воине одного из тех забитых, почти сломленных рабов. Броин… Броин Камнебород, кажется, так его звали. Один из тех, кому я тогда, немного пафосно, но от души, напутствовал искать свободу и лучшую долю. «Вот тебе и „побочный квест“ из прошлого, — мелькнула мысль. — Интересно, какие последствия он принесёт сейчас? Новые проблемы или неожиданных союзников?».

В зале воцарилась мёртвая тишина. Все взгляды, до этого изучавшие меня с любопытством, теперь были прикованы к нам с Броином. На лицах гномов отразилось недоумение, смешанное с напряжённым ожиданием. Воррин и Брок тоже удивлённо переглянулись.

Броин Камнебород, не обращая внимания на воцарившуюся тишину, повернулся к своим соклановцам. Его голос звенел от переполнявших его чувств.

— Братья! Сестры! Этот человек… — он ткнул в меня пальцем, и палец этот дрожал. — Он не такой, как другие служаки Ордена! Те — подлецы, мучители и жадные псы! Они морили нас голодом, избивали плетьми, заставляли работать до смерти в проклятых шахтах! А он… он спас нас! Он и товарищи снабжали нас едой, в том числе безвозмездно, они помогли переправить сообщение, а во время нападения, этот человек рискуя своей жизнью и свободой, совершил преступление против Ордена ради нас, чужой для себя расы! Он нас освободил. Я клянусь своей бородой, я отдал бы жизнь за него! И не только я — все, кто был тогда со мной!

Гул прошёл по рядам гномов. Удивление на их лицах сменилось сначала недоверием, а затем живым интересом. Я почувствовал себя крайне неуютно под этими десятками испытующих взглядов. Ситуация принимала неожиданный оборот.

— Погоди, Броин, — я поднял руку и встал с кресла, стараясь говорить спокойно, хотя сердце колотилось как сумасшедшее. — Не стоит рисовать из меня феечку, которая перелетает с цветочка на цветочек. Судьба — штука сложная. Мне доводилось сражаться и против гномов, и я убивал ваших сородичей в бою, когда они выступали против меня. Так же, как приходилось воевать против орков, и я побеждал и убивал орков. И против людей из вражеских королевств тоже воевал, и они тоже падали от моей руки. Война есть война, и там нет места сантиментам. То, что произошло на руднике Хеоррана… это был мой выбор в той конкретной ситуации. Я посчитал это правильным. Но не стоит считать меня «святым».

Пусть я не сказал об этом прямо,