Ревизор: возвращение в СССР 22 - Серж Винтеркей

— Будь я на месте твоего отца, — сказал я Фирдаусу, — то привёз бы с десяток боевиков с калашниковыми из Организации Освобождения Палестины и закрыл бы кардинально этот вопрос. Если подтвердится, что эти наглые ребята в Больцано чужие, то вам местные за это только спасибо скажут.

— Спасибо! — протянул мне руку Фирдаус.

— Что, завтра будет лекция по экономике? — спросил я. — А то скоро переедем, негде и собраться будет. У меня, после ремонта, говорить будет нельзя. Сугубо между нами, похоже, что прослушка у меня…

— Это точно? — взглянул на меня зять круглыми от изумления глазами.

— Телефон сто процентов, кабель новый. Ну и так возможно… Но как узнать?

— А это опасно? Может, тебе нужно бежать из страны? Я могу разузнать, наверняка есть возможности…

— Не, не, это наши тут игры такие, бывает! — развел я руками, — думаю, для меня это точно не опасно. Кто предупрежден, тот вооружен. Но болтать теперь в квартире лишнее или по телефону никак нельзя. И Диане про это не говори.

— Я что, я понимаю! Кстати, переговорил с отцом еще раз про твою идею про детектор жучков, посмотрим, может, однажды и займемся, так, я тебе привезу сразу прибор, если получится сделать. А насчёт лекции… Марат же уехал. И я хочу обратно в Италию завтра рвануть. Я же не смогу всё это отцу по телефону сказать.

— И это правильно, — кивнул я. — Тем более, что ты говоришь, они за ним ходят. Побудь с ним рядом, сколько сможешь. Пока ребята с автоматами не подъедут, если он выберет этот вариант…

Мы попрощались и я пожелал всем нам удачи.

Сел писать ответ Эмме, Галие показывать её письмо не стал, подумал, ей неприятно будет такое прочитать про себя.

* * *

Святославль.

Посидев немного одна в квартире, Оксана подумала, а чего это она одна должна сидеть? И постучалась к соседке поболтать и поделиться новостями.

— Что у вас с Загитом? — спрашивала соседка. — Весь дом судачит, что он от тебя ушёл.

— Да это всё зять мой преступник всех под себя подмял, одну меня не смог. Я-то сразу поняла всю его суть гнилую.

— Да ты что? А казался таким приличным молодым человеком.

— Он страшный человек. Так всю нашу родню запугал. Взрослые мужики против него слова сказать бояться. Одна я не поддалась, вот и осталась одна.

— А как же Галия?

— И она ему в рот смотрит, боится слова поперёк сказать. Мать родная плохой стала!

— Держись, Оксана. Судьба твоя такая.

* * *

Глава 3

* * *

Амурская область. Село Белогорье.

Двоюродный брат Шанцева Алексей работал директором и учителем истории в местной школе. Посвятить себя целиком приехавшему в гости брату он не мог, но все вечера и выходные они проводили вместе, ездили на охоту и рыбалку. А когда брат был на работе, Шанцев и сам неплохо проводил время, гуляя по посёлку и окрестностям. Потрясающие виды и покой, который чувствуешь спинным мозгом. Он потихоньку чувствовал, что его начинает отпускать после той истории с начальником милиции…

Ещё в самом начале отпуска Шанцев спросил у брата, что отсюда можно привезти в подарок человеку, которому очень многим обязан? Икру и сушеную рыбу за достойный подарок не считал ни он сам, ни тем более его брат. Этого добра тут было навалом, и загрузить им его по полной программе брат сразу же пообещал.

— Слушай! А давай настойку на женьшене! — подсказал ему Алексей. — Знаешь, какая вещь! Сила!

— И где взять это диво? — спросил его Шанцев, имевший об этом самое отдаленное представление. Только что слово «женьшень» показалось знакомым. Не более того. Но брат же не обманет…

— Сделаем! — пообещал брат.

И когда уже до отъезда оставался один день, и Шанцев начал тревожиться, Алексей притащил, наконец, две литровых бутыли с широким горлом, заткнутых обычными медицинскими резиновыми коричневыми пробками. В которых плавали какие-то толстые корни.

— Смотри в этой какой корень! — с восторгом показывал Алексей Шанцеву. — На человечка как похож! У нас говорят, что такие корни самые целебные. Одна тебе, а вторую подаришь.

— И в чём они плавают, эти корни? — с нескрываемым любопытством разглядывал Шанцев содержимое бутылей.

— Так, в спирте, конечно. В чём же ещё? — ответил ему брат. — Знаешь, как принимать?

— Откуда?

— Слушай внимательно и запоминай, потому что это надо каплями пить, а то передозировка будет.

Брат подробно расписал Шанцеву схему приёма, рассчитанную на двадцать дней.

— Не чаще двух раз в год, — наставлял Алексей.

— И что будет?

— Здоров будешь, инфекции не возьмут! Ну и как тот жеребец будешь в постели!

— Правда, что ли?

— Проверено на себе!

— Ну спасибо, — улыбнулся Шанцев.

* * *

Москва. Возле дома Бортко.

Переговорив с Сатчаном и проводив его до машины, Бортко остался во дворе погулять с Асей. Болонка была ещё совсем молодая и гулять с ней надо было по три-четыре раза в день. Прогуливаясь на автомате с собачкой по двору, Бортко думал, что же теперь делать с Ганиным. Он, в любом случае, собирался его контролировать, но то, что эта наглая крыса так подставится почти сразу, Бортко не ожидал.

На что он рассчитывал? На молодость и неопытность Ивлева? Так, а мы, все остальные, на что? Какое-то бестолковое, совершенно непродуманное поведение… Сгорел сарай, гори и хата. Совсем, что ли, не понял, почему его процент так резко уменьшили? Или пытается компенсировать потери, вот так, в наглую?

Придётся доложить обо всём Захарову, — подумал Бортко. — Скрывать такое уже себе дороже. Тем более, что чем больше они взаимодействовали с Захаровым, тем больше Бортко нравилось с ним сотрудничать. У него был и системный подход ко всему, и человеческое отношение к людям, и вообще, Бортко зауважал его, когда посмотрел на него в деле.

Если раньше Бортко рассчитывал через Ганина получать какую-то информацию о Захарове и его планах, то сейчас между главами двух группировок установились такие отношения, что шпион, в лице Ганина, оказался совершенно бесполезен. Бортко от самого Захарова стал получать информации гораздо больше, чем от Ганина. Тем более в свете такого странного и наглого поведения,