Ревизор: возвращение в СССР 17 - Серж Винтеркей

получил второй удар под дых. Быстро выяснилось, что она только что улетела с мужем в Ливан. Сплошное невезение! Тут же отбили приказ в резидентуру в Бейрут выйти с ней на контакт и допросить по поводу личности ее брата. Тем более, что ее муж, Фирдаус, гражданин Ливана, был единственным иностранцем, постоянно контактировавшем с Ивлевым. Так что агент Скворец мог прояснить многое…

Но, конечно, стараясь добросовестно выполнить задание, Денис Олегович решил, что рассчитывать только на агента Скворца в этом деле нецелесообразно. Отрядили людей переговорить еще раз с замдекана, что ездила с Ивлевым в ГДР, и с его сокурсниками, с которыми он наиболее тесно общался. Персоналии уже куратор Комитета по МГУ подскажет.

***

Паланга.

Проснулись все, на удивление, очень рано. То ли пение птиц разбудило, то ли солнечные лучи. Свежий воздух, запах моря. Ещё лёжа с закрытыми глазами, представил себе песчаный пляж и захотелось срочно встать с постели. В гостиной уже бодрствовали Трофим и Родька, развлекали нашу малую, которая бегала в одних трусиках. Бабушку пани Нина увела ещё рано утром на рынок, объяснив, что местные закупаются до семи утра. А потом цены резко поднимают в расчёте на курортников.

– О, как, – поразился я сметливости местных торговцев. – Оказывается, рыночная экономика совсем не чужда гражданам Советского Союза.

– Меня больше удивляет, – ответил Трофим, – что пани Нина с нами этим поделилась.

– Мы для неё друзья сына, – ответил я. – Он офицер, служил до недавнего времени с отцом Родиона.

– А-аа, ну тогда, всё понятно, – кивнул Трофим. – Это святое.

Вскоре проснулась Галия и отругала нас, что у нас ребёнок раздетый и босиком. Трофим и Родька притихли.

– Да ладно тебе, дорогая. Это воздушные ванны, – ответил я и подмигнул прыснувшему со смеху Трофиму.

Пока ставил чайник, Галия одела малую. А там и бабушки вернулись, как назвал их Родька.

Они прикупили овощей, мяса, творога, сметаны. Пани Нина принесла начатую пачку муки и подсолнечное масло, половину пол-литровой банки. Бабушка попросила ещё манки, пани Нина и манки принесла.

Бабуля довольно быстро напекла сырников. Мы смолотили их все с местной сметаной. Бабушка поставила мясо вариться на суп и собралась караулить его, пока не сварится. Но пани Нина чуть не силой отправила нас всех, и бабушку в том числе, на пляж, пока солнце не жаркое, пообещав присмотреть за мясом.

– Всё правильно, надо идти, – поддержал я её, – а то у нас дети, обгорят ещё. И Галие нежелательно под палящим солнцем находится.

В начале девятого мы уже были на пляже. Таких умных, как мы, было ещё совсем мало. Народ предпочитал отсыпаться в отпуске. Мы заняли место, расстелив покрывала, покидали на них сумки, вещи и панамы и побежали купаться. Галия не стала снимать с себя тонкий сарафан, опасаясь солнца или посторонних взглядов. Спорить с ней не стал, если ей так комфортнее, то пусть в сарафане купается. В конце концов, сейчас для неё главное – спокойствие. Единственное, что я спросил, есть ли ей во что переодеться, она кивнула. И кабинок деревянных вокруг полно, – успокоился я и переключился на детей.

Оказалось, Родька не умеет плавать, зашёл в воду по грудь и стоит. Бабушка с Трофимом купали рядом Аришку, не выпуская её из рук. Галия только ноги помочила, далеко заходить боялась, говорит, вдруг, волны с ног собьют. Пришлось завести в воду сначала её. Волн почти не было, по сути, мелкая рябь, сбивать ее решительно нечему. Это у нее неопытность и страх перед морем. Потом вернулся к Родьке и стал учить его плавать, поддерживая под грудь. Пацан боялся, ничего не выходило. В конце концов, все собрались вокруг нас с ним. Галия показывала, как плавать по собачьи. Трофим поддерживал Аришку также под грудь, как я Родьку, и вдруг малая поплыла. Как собачка, держа голову над водой. Восторга у всех было! Правда, радовались мы недолго, первая же небольшая, но все же волна накрыла малую с головой, но Трофим был начеку. Мы не удержались и расхохотались, когда она возмущённо начала оглядываться, смахнув воду с лица, типа, что это было?

Но, главное, Родька, посмотрев на неё, осмелел и тоже поплыл. Стыдно стало пацану, что сыкуха мелкая плывет, а он нет. И всё, дальше у него само пошло. И на спине, и по-собачьи. И на руки встать, до дна достать. Перестал воды бояться, и понеслось.

Галия вскоре утомилась. Вывел её на берег и усадил отдыхать. Вскоре и бабушка с Трофимом вытащили Аришку из воды, дали ей железную кружку и деревянную ложку, типа играй в песочек. Зря они это сделали, вскоре мы все были в песке с ног до головы.

Родька накупался до «больше не могу», но выходить из воды отказывался, лежал у самого берега и катался на волнах. Хороший, жаркий день.

На пляж стали подтягиваться отдыхающие и вскоре он заполнился людьми. Соседи здоровались с нами, расстилая свои подстилки. Кого здесь только не было. Вспомнилась песня группы «Дюна» про коммунальную квартиру. Бегая за Аришкой, познакомился с парой из Нижневартовска, у которых был пацан года три. Мелкие, только увидев друг друга, сразу пошли знакомиться. Ну а там и мы, взрослые, перезнакомились. Поговорили с их главой семейства Аркадием. Он работает в нефтянке, жена музыкальный педагог в садике. Только в этом году, оказывается, Нижневартовск стал городом. А до этого был посёлком.

– В прошлом году аэропорт открыли, – с гордостью рассказывал Аркадий. – Теперь, хоть, в отпуск можно слетать.

– Как вы в такую даль попали, вообще? – поинтересовался я.

– На комсомольскую стройку поехали, в шестьдесят седьмом. Там и познакомились, – с достоинством ответил Аркадий.

– Здорово, настоящая комсомольская семья!

– Нас там большинство таких, – улыбнулся он. – А я, вот, смотрю, и понять не могу, когда ты второго ребёнка сделать успел? – подмигнул он мне.

– У меня, пока, первенец только на подходе, а это племяшка, – пришлось объяснять мне. – Сестра только второго родила, малому второй месяц. Вот, забрали Аришку с собой, а то сестра после кесарева...

– А, понял, понял, – смутился Аркадий.

Мы ещё раз ходили купаться. Попросил Трофима на будущее, когда меня не будет, помогать Галие заходить и выходить из моря,