Владимир, сын Волка (СИ) - RedDetonator

Внедрение тестирования кандидатов лишь замедлило процесс наращивания личного состава ХАД, потому что охватывает только офицеров, а так, Наджибулла активно набирает штат в других подразделениях.

И если его снимут, а на его место поставят кого-то более внимательно прислушивающегося к советам КГБ, перед Директором, Саидом и Мансуром будет стоять большая и амбициозная работа. Нужно будет наладить кадровую службу и заняться тщательной чисткой рядов.

Директору не нужен покорный орган государственной безопасности ДРА — ему нужен эффективный ХАД.

С этого всё и начнётся.

ХАД, а через него армия и Царандой.

«Надеюсь, Эдуардыч не подведёт и дожмёт Наджибуллу», — подумал Директор, туша окурок в пепельнице.

Примечания:

1 — Об убийстве Тараки Амином — в нашем полночном эфире снова рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» — тут нужна небольшая историческая справка. Изначально Народно-демократическую партию Афганистана возглавлял Нур Мохаммад Тараки, который её и основал 1 января 1965 года, на учредительном съезде. Важным моментом является то, что Тараки ездил в СССР, много общался с членами КПСС, консультировался и напитывался вдохновением, чтобы совершить в Афганистане революцию. Следовательно, КПСС видела в нём лицензионного амбассадора марксизма-ленинизма. Но затем случилась ерунда — оказалось, что в НДПА собрались люди с различающимися взглядами на то, как должен строиться социализм в Афганистане, поэтому Бабрак Кармаль собрал сторонников своих взглядов и осенью 1966 года вышел из состава партии, сформировав фракцию Парчам (переводится как «Знамя»), а Мохаммад Тараки, собрав оставшихся, сформировал фракцию Хальк (переводится как «Народ»). По сути, произошёл раскол на «большевиков» и «меньшевиков». Так и жили. А потом Мухаммед Дауд — мистер Твистер, бывший премьер-министр, решил, что надо избавляться от монархии и устроил небольшую революцию, при ограниченном участии НДПА, преимущественно фракции Хальк. Дауд был большим другом СССР, поэтому пользовался его поддержкой — советские специалисты начали многие инфраструктурные проекты именно тогда. На радостях и осознавая свою неспособность объединить массы под одним стягом, он даже дал посты членам НДПА, преимущественно Хальку. Но потом эта большая дружба начала проходить, потому что Дауд принял новую конституцию, в которой провозглашалась однопартийность, с главенством Национально-революционной партии Дауда, а все остальные партии отныне запрещены. Это вызвало сильную нестабильность, начались заговоры, попытки убийства, репрессии и так далее. Но хуже всего то, что Дауд начал смотреть на запад, налаживать отношения с Пакистаном и даже сотрудничать со спецслужбами иранского шахиншаха, чтобы покончить с коммунистами. И тут очень кстати пришлась НДПА, которая и устроила Саурскую революцию против Дауда. Локомотивом революции была партия Хальк, которая и заняла подавляющее большинство постов во власти. Возглавил всё Мохаммад Тараки, который поставил своим замом Хафизуллу Амина. Фракция Хальк начала радикальные реформы, но Тараки пользовался расположением СССР, поэтому считалось, что всё нормально. По сути, эти реформы и вызвали гражданскую войну в Афганистане, а затем Амин, которому стало мало поста вечного зама, устроил микропереворот, в ходе которого Мохаммад Тараки был свергнут, арестован, а затем загадочно убит. Заслуживает внимания то, как именно это произошло. Противоречия между Тараки и Амином нарастали, поэтому первый решил встретиться, чтобы обсудить ситуацию. Амин пришёл с вооружёнными телохранителями — добром это не закончилось. Началась перестрелка, как у настоящих гэнгста, из которой победителем вышел Амин — фактическая власть к тому моменту была в его руках, поэтому он использовал эту перестрелку как благовидный повод для смещения Тараки. Обстоятельства перестрелки неоднозначны — разные источники дают разную оценку. Кто-то говорит, что это Тараки пытался взять Амина под арест, кто-то говорит, что Амин устроил этот замес, чтобы получить формальный предлог. Мы уже не узнаем правды, к сожалению. В итоге, Тараки арестовали и, по одной из версий, задушили подушкой. Тут тоже непонятно. Но одно точно — Брежнев был в ярости, потому что Тараки был его человеком, которому он давал гарантии безопасности. Это стало ещё одним фактором, способствовавшим принятию уже обдумываемого решения о вводе войск. Теперь о слухах о том, что Амин сотрудничал с ЦРУ — подтверждений этому, спустя столько лет, так и не нашлось, но факт того, что Амин начал активно общаться с США и Пакистаном, задокументирован. Амина быстро грохнули, Хальк оттащили от кормила власти и поставили альтернативного, всего такого скромного и красивого, Бабрака Кармаля, который всё так же возглавлял Парчам. Собственно, так всё и привело к тому, что ты, уважаемый читатель, видишь на страницах этого произведения — изначально дерьмовый расклад, выхода из которого не видно и, скорее всего, просто нет. Куда ни кинь — всюду клин. И Саурскую революцию делать надо было, потому что Дауд двигал Афганистан на очень скользкую дорожку. И Хальк поддерживать было нельзя, потому что это бы только усугубило кризис и обострило гражданскую войну. И Парчам — это несмешные клоуны, которые ничего не смогли, а потом их режим рухнул, через пару дней после того, как кончился авиационный керосин. В общем-то, изначально это было неочевидно для советского руководства, поэтому оно влезло в эту историю и поплатилось. Впрочем, настоящее недоумение у меня вызывает тот факт, что потом, в 2001 году, в ответ на 11 сентября, туда влезли США — неужели они не поняли, что там просто место проклято? Что это было? Слепая вера в американскую исключительность? Я тебе так скажу, уважаемый читатель: в нынешней околорецессионной ситуации (вообще, это называется технической рецессией, ведь два квартала подряд идёт отрицательный рост ВВП), вокруг которой сейчас лихорадочно крутится экономика США, есть заметный вклад Афганистана.

Глава двадцать третья

Кандагарские вечера

* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, район Шашдарак, ул. Вазир Акбар Хан, дом 65 , 14 декабря 198 4 года*

— Что у тебя, Вольфыч? — спросил генерал-майор Гаськов.

— Да так, Эдуардыч, зашёл поговорить, — пожал плечами Директор.

— Рабочий день почти закончился, — посмотрел Гаськов на часы. — Ладно, поговорим. Садись.

— Насчёт Наджибуллы… — начал Директор, сев на стул.

— Ох… — вздохнул, закатив глаза, Константин Эдуардович. — Руководство ещё решает, это вопрос уровня Политбюро — туда даже подать его не так просто, как кажется. Со своей стороны я всё сделал, я не хуже тебя понимаю, что его надо убирать.

Директор часто захаживает к нему и беседует о всяком.

Он сумел убедить его, что успешные операции — это хорошо, но помнят о них недолго и случаются успехи не так часто, как хочется, а вот чётко налаженный механизм работы ХАД — это надолго и приносит результаты постоянно, без существенных усилий со стороны Гаськова.

Константин Эдуардович и до этого был настроен снести Наджибуллу, но Директор усилил этот настрой аргументированным обоснованием, почему именно с Наджибуллой они никогда не смогут полноценно реформировать и оптимизировать ХАД.

Поэтому он может быть уверен, что Гаськов хочет убрать Наджибуллу не меньше, чем он, но решаются такие задачи небыстро, поэтому нужно ждать и держать руку на пульсе.

— Хорошо, — кивнул Директор. — А как наш московский сиделец поживает?

— Веселится, наверное, — пожал плечами генерал-майор. — Весело ему там, в одиночной камере без окон… А ты к чему это спрашиваешь?

— Интересно просто, — ответил Директор. — Всё-таки, чувствую ответственность за дело — мы с Орловым допросили того душмана, который поведал нам о бен Ладене и с этого всё началось…

— Да будут вам награды, — поморщился Гаськов. — Вы, конечно, заслужили, но не надо ко мне приходить и намекать каждую неделю!