Господарь Смоленский - Сим Симович

— Тогда покажешь всей Руси, что ты не воин, а чернокнижник.

Хитрый ход. Юрий пытался поставить меня перед выбором — либо штурмовать город обычными методами, либо прослыть трусом и колдуном.

— Хорошо, — сказал я после раздумья. — Получишь правильную осаду. Но недолгую.

— Посмотрим, — ответил Юрий и повернул коня к городу.

— Что задумал? — спросил Мирослав, когда владимирская делегация уехала.

— Дам им то, что они просят, — ответил я. — Правильную осаду без прямого применения магии.

— А что значит «без прямого применения»?

— Увидишь.

Осаду начали на следующий день. Классическая схема — окружение города, перекрытие дорог, постройка осадных машин. Владимирцы отвечали вылазками и обстрелом из луков.

— Долго так продлится? — спросил Войтех, наблюдая за перестрелкой.

— Недолго, — пообещал я. — Завтра начнём настоящее давление.

Ночью я приступил к подготовке особого заклинания. Не огненного — слишком заметно. Не ледяного — неэффективно против стен. А совершенно иного рода.

Заклинание морового поветрия было одним из самых сложных и опасных в моём арсенале. Магическая болезнь, которая поражала только врагов и не трогала союзников. Но требовалась огромная точность в применении.

Весь следующий день я провёл в подготовке. Изучал направление ветра, рассчитывал концентрацию заклинания, готовил защитные амулеты для своих людей.

— Что происходит? — спросил Конрад, заметив мои приготовления.

— Готовлю сюрприз для осаждённых, — уклончиво ответил я. — Завтра они почувствуют его на себе.

Заклинание я применил на рассвете третьего дня осады. Встал на высоком холме, откуда хорошо просматривался Владимир, и начал читать древние слова силы.

Моровое поветрие было невидимым и неосязаемым. Оно шло от моих рук как лёгкий туман, подгоняемый утренним ветром к городским стенам. И проникало внутрь через любые щели.

Первые признаки болезни появились уже к полудню. Со стен стало доноситься меньше криков, стрельба ослабла, вылазки прекратились.

— Что с ними происходит? — спросил Мирослав, наблюдая за затихшим городом.

— Болеют, — коротко ответил я. — Моровое поветрие — штука неприятная.

— А наши защищены?

— Защищены. Амулеты должны помочь.

К вечеру с городских стен не стрелял уже никто. Владимир стоял тихий и безжизненный, словно вымерший.

— Может, ворота штурмовать? — предложил один из сотников.

— Рано, — покачал я головой. — Пусть ещё денёк помучаются.

На четвёртый день из города выехал одинокий всадник с белым знаменем. Это был тот же боярин Семён Жирославич, но теперь он выглядел больным и измученным.

— Князь Виктор, — сказал он, едва держась в седле, — князь Юрий просит пощады. Город сдаётся.

— Сдаётся на каких условиях? — спросил я.

— На любых, которые ты сочтёшь справедливыми.

— Хорошо. Условия такие — полное подчинение моей власти, выплата контрибуции, выдача заложников. Взамен — прекращение морового поветрия и сохранение жизней.

— Князь согласен, — поспешно сказал боярин. — Когда откроем ворота?