Князь Голицын - Дмитрий Лифановский

ярости, как узнал у бабки из ее мыслей как они жили, готов был сам туда поехать. И сжечь всю деревню, да и еще и солью место сожжения засыпать, чтобы и не росло ничего. Вот тут точно казаки правильно поступили, что сами разъяснительные беседы с деревенскими провели. Гнилая деревня, по всем статьям гнилая. Старший сказал доктору, что ему уже ничем не поможешь. И он если даже выздоровеет, то уйдет в монастырь. Так как работником быть уже не сможет, а значит и семью создать не получится. И на шее у своей семьи сидеть не собирается. Потому и возиться с ним смысла нет. Вот доктор и устроил ему выговор. Сказал что бы планировать что-то, для начала выздороветь надо. А для него сейчас главное лекарство это питание и сон. И только потом уже о полном лечении разговор вести возможно будет. Ну а я рассмеялся и сказал.

— Это какой же монастырь согласится взять на попечение закоренелого самоубийцу и грешника? Я ведь и лично могу проследить что бы такого не произошло. Работать ты не сможешь, сам сказал. Значит даже истопником работать не будешь, да и таких истопников там трое на десяток будет. А они истинные верующие, о самоубийстве не думают, за жизнь борются. Службы стоять ты тоже не сможешь. Да и кому нужны службы от грешника? Ты же своими мыслями других заражать будешь.

— Неправда! Я не самоубийца. — возмутился Федор. — Но кому нужен калека от рождения? Я же только свою семью в долговую яму вгоняю. И в бегунки не пойдешь, если только из Калужской губернии сразу бежать. А я даже этого не смогу, вы же сами Петр Алексеевич сказали что всю крамолу выжжете. Так что только монастырь и остается.

— Значит не самоубийца? — задал вопрос. И помолчав продолжил. — А кто сейчас отказывался от рекомендаций доктора? Это ли не самоубийство? И ты правда считаешь что монастыри предназначены для содержания только сирых и убогих? Что они вообще более не для чего, непригодны? Там вообще-то хлеб, кров и крыша над головой своим трудом и мозгами добывается, ученые и писатели так же в монастырях жить могут. А ты, трудиться уже заранее отказываешься, а знаний у тебя нет. Это разве не грех?

— Не правда ваша Петр Алексеевич, — заступилась бабка Марфа за внука. Вот ведь Марфа Заступница — Феденька постоянно, с малых лет в трудах был, хоть и тяжело ему было. А после последнего случая совсем плохо ему стало, из-за того что он нам помогать уже не мог.

Я выпустил немного энергии и придавил Бабушку. Несильно, но так что бы окружающие почувствовали что происходит и на кого оказывается давление поняли. Казаки взявшие шефство над ней сразу набычились, нет они реально бесстрашные, а молодой казачок с которым я уже третий раз встречаюсь сразу вперед вышел, бабку загораживая. — Делайте что хотите Петр Алексеевич, но Бабушку мы в обиду не дадим!

— Вот как. — проговорил, покрывая руку сеткой молний — Значит решили против Бури пойти. Это бабка Марфа исключение из правил. Только она на эмоциях Бурю остановить смогла. За что ей низкий поклон. А вообще против ярости Бури только непоколебимое спокойствие может выстоять. — и приложил казачка несильным разрядом молнии. Не так что бы у него от судороги тело свело, но что бы парализовало. Казачок и осел со стоном, а я шагнул к нему. И пригнувшись стал смотреть на него выжидая.

— Вот ведь, непутевый Николка. — заговорил один из казаков — Петр Алексеевич пожалейте дурака. Непутевый, молодой еще он, вечно в передряги встревает.

Посмотрев на казака заговорившего со мной, проговорил — Я вроде ничего и не делаю. — и присев стал смотреть на казачка — Вот скажи мне, зачем ты в посторонний разговор вмешался. Это ведь не твой разговор, и не с тобой говорили. Бабка Марфа понятно, она за внуков заступилась, этот разговор хоть как то ее касался. Да и заступница она у нас. На площади за народ заступилась Бури не испугавшись. А ты здесь с какого бока? Я с Федором говорил, что бы понять, что он за человек такой. Бабка Марфа за внука переживала, и заступилась. Но мне то она беседу испортила. А ты здесь причем? Кто ты им? — помолчав и подумав, продолжил — Как думаешь если накажу тебя, будет польза? Нет, ты не думай. Калечить и молниями кидаться, я не собираюсь. Но ведь и наказать можно по-разному. Ты у нас казак молодой и видный, но один остался в семье. Завидным женихом должен стать, что бы семью восстановить. Амбициозный и максималист первостатейный, все поперек других норовишь делать. Видно знаний и опыта тебе не хватает, не живут такие долго. Вот это дело я и исправлю. Здоровье и знания тебе нужно дать, и долгожителем, женихом завидным и плодовитым сделать.

— Это что за наказание такое! — удивленно уставился на меня дядька — Где это видано, что бы знаниями и здоровьем, и плодовитостью наказывали? И как ты это собираешься делать?

А казаки утвердительно зашумели. Только некоторые, кто уже в возрасте был головами закачали и страдальчески вздохнули. И девки, которые присутствовали при беседе и сразу сообразившие к чему дело идет, бочком, бочком стали потихоньку к нам с казачком подбираться.

Один из старых казаков не выдержал и сняв папаху заговорил — Петр Алексеевич пожалейте мальчишку. — ага мальчишку, ему под двадцать, а мне только двенадцать скоро исполнится. Но ведь уважительно обращаются, без подобострастия, видно есть что-то во мне, что показывает совсем иной статус, чем малолетний недоросль. — Ему же, только по кустам и оврагам прятаться придется. Он даже из имения вашего теперь не на коне, не пешком, на своих двоих не уйдет. — и кивнул на девок, которые уже близко к нам подобрались.

— А вот он и расскажет потом, — сообщил я дядьке и окружающим — что это за наказание такое. Когда в селения его калачом заманивать как телка будут, за спиной дубье пряча. Это что бы не сбежал ненароком. И когда не по дороге ходить придется, а все перелесками пробираться. Зато завидный жених. Ну а как это оформить, тут как раз все просто. Я недавно одно благословение спонтанно учудил, вон святые отцы до сих пор как вспомнят, так крестятся с испугом. Мне бы его отработать. Что бы правильно применять в любое время сам мог. Скоро целый Академический городок придется благословлять надеюсь, с высокопоставленными гостями. Нельзя нам там оплошать. А тут