Кровь Василиска. Книга VI - Юрий Винокуров

Угла ни на шаг не отходил от своей дочери, которая все больше терялась в мире сновидений из которого многие не возвращались, единожды зайдя туда.

Друид тяжело вздохнул и протер тряпкой лоб Принявшей Разложение, который покрылся испариной.

Вождь устало вздохнул и принял вертикальное положение.

«И зачем только она это сделала?» — подумал он, посмотрев на свою дочь, которая была живой и не живой одновременно.

Избранник Угла подошел к очага и снял с него котелок от которого исходил резкий и пряный травяной запах. Зачерпнув из него плошкой, он остудил варево, а затем вернулся к дочери.

Усадив ее, он прислонил к губам Принявшей Разложение пиалу и начал аккуратно вливать ее содержимое ей в рот. Эту процедуру он проделывал несколько раз в день и, по словам его брата, это должно было выиграть Иной несколько дней.

— Надеюсь, ты справишься, — произнес вождь Детей Угла укладывая свою дочь обратно на шкуры.

— Справится, — голос раздался из темноты.

Иной повернулся на его источник и увидел призрака.

— Откуда тебе знать? — спросил Избранник угла своего брата.

— Я слежу за ним, — спокойно ответило полупрозрачное существо, благодаря которому его родственник не только мог говорить, будто бы он был здесь сам, но и видеть глазами фантома.

— И? — в голосе вождя послышались нотки нервозности.

— К нему примкнул Черный Паук, — ответил собеседник Избранника Угла

— Чёрный Паук⁈ Но как? — удивился иной, так как знал этого драила лично.

— Это неважно. Главное, что он теперь с ним, — все с той же спокойной манере ответил призрак.

— Это очень странно, — задумчиво произнес Избранник Угла.

— Почему? Потому, что он падальщик? — спросил его полупрозрачный собеседник.

— Да, — нехотя ответил друид.

— И? Это не делает его кем-то другим. Ты же был знаком с ним и Черный паук, даже, тебе нравился, — произнес его брат.

— Все меняется, — буркнул вождь Детей Угла.

Призрак какое-то время молчал и смотрел на друида, а потом усмехнулся.

— Ясно, — ответил он. — В любом случае, буду держать тебя в курсе всех событий, — произнес он и не дожидаясь ответа, растворился в воздухе.

Избранник Угла тяжело вздохнул и вернулся к своей дочери.

Надеюсь, ему удастся…

Несколько дней спустя

— А-ах-х, — иная резко приняла сидячее положение и начала ошарашенно крутить головой по сторонам.

Это было так неожиданно, что Избранник Угла вздрогнул, но быстро пришел в себя и на его лице появилась довольная улыбка.

Он крепко обнял дочь, которая хоть и пришла с себя, но явно не понимала, что происходит.

— Я…Я…

— Ты дома, — произнёс иной, нехотя разрывая объятья.

— Значит, он…

— Да. Справился, — кивнул друид и на губах его дочери появилась слабая улыбка.

— Я знала, — произнесла Принявшая Разложение и снова легла. — Я знала…

Резиденция высокопреосвященства Армана Де’Лузиньяна

Кардинал сидел за своим большим резным столом и явно пребывал в хорошем расположении духа.

Он провел рукой по гладкой деревянной поверхности и улыбка на его губах стала еще шире.

А все потому, что он вспомнил, как ему достался этот стол.

Это было больше тридцати лет назад. Он тогда ещё был амбициозным молодым офицером, который воевал с иллерийскими собаками в первых рядах и в одной из битв…

«Где же она была?» — Жумельяк задумался.

«Под Брогги! Точно!» — сразу же вспомнил высокопреосвященство, память которого никогда не подводила несмотря на его возраст.

Тогда, он повел свой отряд в атаку, которая изменила ход боя и Галлария победила.

Именно в этом бою он и получил этот стол, который раньше принадлежал генералу Хесусу Пальто, командующему армией Иллерии в той битве, в качестве трофея.

С этим столом, впоследствии, Арман не расставался никогда.

Менялись города, дома и кабинеты, но этот стол всегда перемещался вместе с кардиналом. Проводя рукой по поверхности трофея, рука высокопреосвященства остановилась рядом с небольшим ларцом, выполненным из тёмного металла.

Предмет не обладал какими-либо орнаментами, не был украшен драгоценными металлами или камнями, но при этом его ценность…

В дверь его кабинета постучали.

— Заходи, — кардинал по стуку определил, что за дверью стоит его сын.

Жозе вошел в кабинет и высокопреосвященство поднялся с места.

— Проходи, мой мальчик, — он сделал пригласительный жест и его сын прошел вглубь кабинета и подошёл к столу. — Садись, — Арман указал на кресло напротив его стола, сам обошёл его и остановился возле подноса с графинами. — Будешь, что-нибудь?

— Да, выпью, — кивнул Жумельяк.

Хм-м, высокопреосвященство задумался.

— Это подойдет, — он взял с подноса хрустальный графин, выполненный в виде русалки и разлил его содержимое по двум бокалам.

Один он оставил себе, а второй отдал сыну. Кардинал на стал возвращаться на свое кресло, решив остаться рядом со своим наследником.

— Знаешь, что это? — спросил Арман, смотря на янтарную жидкость внутри бокалов.

— Могу лишь предполагать, — ответил ему Жозе.

Высокопреосвященство улыбнулся.

— Прошу, — он поднес напиток к носу и втянул его пряный запах.

Младший Жумельк повторил за отцом, а затем сделал небольшой глоток.

— Золото Шахни, — произнес Жозе и его отец улыбнулся.

— Правильно, — ответил он и тоже сделал глоток. — Я так понимаю, для тебя это было слишком легко?

— Верно, — кивнул сын кардинала.

— В отличии от задания, как я полагаю. Ты хорошо отдохнул? — прямо спросил отец своего сына и смерил его изучающим взглядом.

— Да, отец, спасибо, — ответил Жозе и снова отпил из бокала.

— Уверен? Выглядишь уставшим, — произнес Арман, смотря на своего наследника.

— Уверен, — кивнул Жозе. — Двух дней для отдыха достаточно, чтобы восстановиться, — добавил Жумельяк. — Плюс, я успел отдохнуть на корабле.

— Ясно, — высокопреосвященство благосклонно кивнул, после чего перевел взгляд на ларец. — Ты молодец, сын. Я горжусь тобой, — произнес кардинал. — Если бы не ты, неизвестно, что могло случиться с нашей страной, попади этот артефакт к врагу, — голос Армана Де’Лузиньяна стал очень серьезным.

— Это не только моя заслуга, — ответил отцу Жозе. — Хотя, правильнее будет сказать по-другому, — добавил он и сделал еще один глоток напитка из бокала, который имел насыщенный пряный вкус и был слегка сладковатым. — Успех этой операции целиком и