Сухой закон 4 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич

Поэтому собравшиеся «в гостях у Наки» будут требовать с меня за помощь долю МОИХ бизнесов. А ещё скидки, выходы на мои каналы поставок и прочее. И это уже намного дороже…

Тем более, учитывая, что сейчас выхлоп с моих легальных дел растёт как на дрожжах, а совместная работа с республиканцами в штате тоже идёт в гору, мне противопоказано встревать в большие разборки. Нельзя привлекать лишнее внимание к моей «теневой» стороне.

Иначе я потеряю связь с Вашингтоном через ставленников Уоррена Гардинга. Они не захотят рисковать и мараться накануне президентских выборов. Плюс, если я прослыву в газетах «мясником и гангстером», то мне начнут ставить палки в колёса по радио и нефти, что вот-вот должна уже появиться в моём кармане.

А полиция, что сейчас стоит на ушах после появления «порошка», только и ждёт подарок в виде разборок мафиози, на которых можно будет повесить и появление «белой смерти». Шеф полиции в лучших популистских американских традициях объявит в газетах войну гангстерам. И конечно же, победит! Правда, критерии победы никто уточнять не будет…

Ясно одно. Мне нужно в Нью-Йорк. Нужно срочно готовиться к неизбежному…

* * *

Спустя несколько часов. Набережная Атлантик-Сити.

Ротштейн резко бросил своему телохранителю:

— Оставь нас!

Здоровяк кивнул и перешёл на другую часть улочки, тянущейся вдоль спуска на пляж.

Трое мужчин зашагали дальше. В какой-то момент Арнольд остановился и обернулся:

— Чему я вас учил?

Голос его был раздражён и звучал угрожающе.

Чарли Лучано переглянулся с Мейером Лански и произнёс:

— О чём ты?

— Что ты наплёл Джо «Боссу»? — сузил на него глаза Ротштейн.

— Арнольд, я бы никогда…

— Заткнись! — поднял руку в перчатке «Мозг», — Ты оскорбляешь меня, думая, что я тупой.

Лански тоже было хотел что-то сказать, но вовремя закрыл рот. А Ротштейн продолжил:

— Я запоминаю всё. Повторюсь… Я запоминаю всё и слушаю всё, что вижу и что говорят окружающие. Свидетель, которого притащил сюда Алекс Соколов, назвал одно имя. Этот Паоло Колетти назвал Льюиса Мазеро… Чарли, ты ничего не хочешь мне сказать?

Молодой гангстер скрипнул зубами и промолчал.

— Вы, два придурка… — зашипел Арнольд, неожиданно выходя из себя, — Вообразили себя большими шишками? Всё, что есть у вас — только благодаря мне! Я не лезу в ваши дела, пока вы платите мне и не мешаете. И я помню Льюиса Мазеро. Это — твой человек, Чарли! Ты облажался. Твой амбал поехал запугивать Паоло Колетти. Значит, ты был с Джо Массерией заодно. Говори, о чём ты договорился с «Боссом» за моей спиной?

— Ни о чём, Арнольд!

— Не ври…

— Мы уже давно ведём собственные дела. И не лезем в ваши, мистер Ротштейн! — возразил Лански.

— И это очень хорошо, Мейер! — повернулся к нему Арнольд, — Для вас хорошо! Потому что в противном случае вы оба уже кормили бы рыб!

И «Мозг» указал тростью в сторону прибоя.

— Что ты делал для Массерии, Чарли?

— Нашёл инспектора… Курта Кэмпа. В его задачу входило засадить Соколова за решётку. Всё остальное — должны были сделать люди Массерии, — ответил Лучано.

— Так какого чёрта за Паоло Колетти поехал твой Льюис Мазеро, а? — с издёвкой заглянул в глаза Чарли Арнольд, — А-а-а-а-а, Массерия настоял, да? Джо это любит. Помазать грязью тех, кто с ним работает! Небось, и стучать на меня заставил?

— Я ничего ему не говорил, — гордо выпрямился молодой итальянец.

— Верю. А знаешь почему? Потому что я никогда не храню яйца в одной корзине. И ничего никому не рассказываю. Особенно таким идиотам, как вы! — выругался «Мозг».

Затем Ротштейн достал из внутреннего кармана пальто платок, снял шляпу, промокнул залысину и заговорил уже спокойнее:

— Мозги-то у вас есть. Только опыта — нет! Вы ещё не до конца понимаете: как надо вести дела. А вот Соколов понимает, поэтому сегодня он уедет живым. Никто его не тронет, а Массерия теперь сам будет возиться с этим русским.

Оба молодых гангстера скривились при упоминании русской фамилии.

— Чего? Не нравится? Вы по молодости вообразили себя гениальными стратегами? Так надо было думать наперёд, и стелить солому там, где это нужно. А где нужно — идти на риск. Вы же пошли на риск, но не подстраховались!

— В смысле? — удивился Лански.

— Убийство ДиДарио — это не страховка, Мейер! — жёстко бросил Ротштейн.

Теперь выражение лиц обоих напарников сменилось на опасливое. По спине Чарли даже пробежал холодок. К чему это ведёт Арнольд?

— ДиДарио работал с разными людьми. Но круг этих лиц — весьма мал. А Льюис Мазеро среди них! — зашипел «Мозг», поочерёдно заглядывая в глаза обоим гангстерам, — И у меня тоже есть уши и глаза в трущобах. Так вот. Ошибка в том, что вы послали Льюиса дважды на те дела, которые могут связать его с вами!

— Мистер Ротштейн! — попытался заговорить Лански, но Арнольд блеснул на него глазами, и Мейер затих.

— Один раз вы отправили Мазеро с бойцами Джо, когда они брали Паоло Колетти. Второй — когда через Мазеро вы вышли на этого барыгу ДиДарио. Вот ваша ошибка! Следите за мыслью, мальчики! Мазеро берёт Колетти. Мазеро работает с ДиДарио. ДиДарио продаёт «порошок». ДиДарио мёртв. На кого работает Мазеро? С кем трётся Мазеро? Хм… С Чарли Лучано… Может, с кем-то ещё? А нет, погодите-ка, последнее время только с Чарли… Вы — тупицы!

Ротштейн повернулся к бушующим волнам:

— Слушайте внимательно… Первое, что вы сделаете, если хотите жить и работать дальше. Ты, Чарли, будешь докладывать мне о каждом шаге Джо «Босса». Более того, ты будешь делать всё, что он скажет. Прикажет стрелять в моих людей — доложишь мне и сделаешь это. Будешь стрелять…

Лучано застыл как соляной столп, а «Мозг» выдвигал свои требования дальше:

— Скоро у Джо начнётся война с русским. Пусть треплют друг друга как бешеные собаки. А теперь — к самому главному…

Арнольд Ротштейн обернулся к двум компаньонам:

— Вы же не думаете, что я такой идиот, и не свяжу всё это? ДиДарио — опытный барыга. Но ни разу не боец и не гангстер. А в порту Нью-Йорка, когда крали «порошок», отработали вовсе не дуболомы. Отвечайте! Где товар из Макао? Сколько его осталось?

* * *

На следующий день. 20 апреля 1920 года. Конспиративная квартира Фалько Мароне. Бруклин. Нью-Йорк.

Подручных Мароне сдуло, как только в комнату вошёл новый человек. Обычно уверенный в себе и вальяжный Фалько мгновенно вскочил, принимая от гостя пальто.

Человек подошёл к камину, пододвинул кресло и уселся поближе, чтобы согреться.

Мароне, не решаясь сесть рядом, встал сбоку и тихо поинтересовался:

— Как всё прошло в Атлантик-Сити, босс?

— В этот раз даже интересно… — задумчиво ответил гость, — … Интересно. Судя по всему, ты был прав. Соколов точно причастен к пропаже нашего товара из Макао.

— Я же говорил!

— … И у старины Массерии тоже замараны руки. Он вертелся вчера перед нами как уж на сковороде. Но Джо хитёр. Хоть иногда и выходит из себя. А я давно его знаю. При желании он может сыграть что угодно.

— Босс, вы думаете, что «порошок» мог украсть Джо? — удивился Мароне.

— Я думаю, рано или поздно убирать придётся обоих. И Соколова, и Массерию.

— С кого начнём? — с готовностью ответил Фалько.

— С того, кто может быть повинен в краже «порошка». С русского…

Гость с удовольствием потянулся в кресле, согреваясь и наблюдая, как огонь со слабым треском пожирает поленья. Мароне застыл в ожидании и молчал.

— Присядь, Фалько…

Гангстер тут же сел на край второго кресла, нагнувшись к своему боссу. Вся его поза говорила, что он готов внимательно слушать. И беспрекословно делать всё, что ему прикажут.

Гость опёрся на подлокотник кресла. Морщины избороздили его лоб. Наконец, он заговорил:

— Соколова надо убрать так, чтобы об этом говорил весь Нью-Йорк. И сделать таким образом, дабы все подумали на Массерию. Возьми вот это…