Эй, Всевышний! Я научился ценить. Том III (СИ) - Евгений Нетт

потребуется помощь, вы можете обратиться ко мне — я не откажу. Наш род хоть и невелик, но мы умеем быть благодарными.

Я уже и не вспомню, кого и когда я вытаскивал из лап смерти под Риланом, но рыцари смерти, — так называли отряды нежити, облачённые в естественные костяные доспехи, — не прорывались вглубь строя.

Из этого следовало, что Адольф сражался на передовой, а не отсиживался за спинами солдат, как, между прочим, и положено нормальным магам. Это только я, на голову ударенный, всюду бросаюсь в самое пекло, так как мои уникальные силы подразумевают именно такое их использование.

Обычным же людям-магам, не одарённым редкими или специфичными способностями, уготована роль артбатарей за спинами солдат и пользователей праны.

— Я запомню, Джен. Но ваш сын, должно быть, обладает недюжинной храбростью и талантами, раз решился сражаться на передовой. — Несмотря на то, что мы были ровесниками, под моим взглядом парень стушевался. И тут бы мне его похвалить, но он показался мне слишком хорошим человеком. Будет жалко, если он сгинет лишь из-за своего стремления сойтись с врагом накоротке. — Но я не могу не сказать о том, что магу предпочтительнее оставаться на второй линии, по крайней мере, до достижения ранга короля и расширения арсенала доступных заклинаний. В противном случае храбрость могут воспринять как глупость.

— Я понимаю, господин. Но мой прадед был боевым магом ближнего боя, и я хочу пойти по его стопам!

Ключевое слово, малец — был. Хорошие маги, действительно хорошие, не только правнуков учат, но и их правнуков тоже. И если бы твой прадед был жив, то он определённо поостерёг тебя от глупой тяги к ближнему бою…

— И всё-таки, я считаю, что без чрезвычайной уверенности в своих силах маг должен оставаться магом, и лишний раз не рваться вперёд. — За все эти годы я встретил не так много сильных магов, но практически все они предпочитали держать дистанцию. Исключения — претендующие на господство слабосилки, цепляющиеся за всё, что может сделать их сильнее, и редкие уникумы вроде меня. Представлял бы я угрозу в ближнем бою без панциря и способности свободно манипулировать маной вокруг своего тела? Определённо, нет. — По сравнению с пользователями праны мы очень уязвимы, и физическое усиление это компенсирует лишь отчасти.

— Но разве вы не сражаетесь в ближнем бою?..

— Сражаюсь. — Я кивнул, подтверждая слова баронета. — Но не стоит сравнивать себя со мной, и речь тут совсем не о силе и не о таланте. — Поначалу парень нахмурился, но секундой позже хмурое выражение на его лице разгладилось — видно, он действительно посчитал, что я ткну его носом в недостаток силы. Конечно, характер у меня не сахар, и никакой проблемы в том, чтобы упомянуть его неспособность учиться так же быстро, как я, не было, но сказать-то я собирался другое! — Я был вынужден учиться всему, до чего мог дотянуться, так как иначе бы просто не выжил. У тебя же есть возможность спокойно учиться в академии, постигать магическое искусство и ни на что не отвлекаться. Поверь: достигнув совершенства в использовании заклинаний ты будешь ничуть не слабее себя же, но избравшего оба пути. Не стоит задумываться о личном ученичестве — моих уроков в академии тебе хватит с лихвой.

От меня не укрылась небольшая эмблема из золота и серебра — личный знак, который человек вручал тому, к кому хотел попасть в ученики. Такие вещи не носят с собой просто так, следовательно Адольф хотел попытать счастья со мной, как бы это ни звучало.

— Значит, вы не примете меня в качестве ученика?

— Я изначально не собирался брать учеников помимо группы в академии, а сейчас ничего не поменялось. — Я пересёкся взглядами с Волло-старшим, и тот медленно опустил веки, едва заметно кивнув. Тем самым он показал, что вся эта затея с ученичеством — инициатива исключительно его сына, и он не планирует встревать в наш разговор. — Впрочем, если тебе интересно, то я могу кое-что рассказать о пути мага. Из того, до чего я дошёл сам, совершив несколько ошибок.

Вынужденных, но ошибок, самой главной среди которых было то, что я изучал только боевые искусства.

Конечно, навык [Магии] вынудил меня изучить и многие другие заклинания, но я не специализировался на них, большую часть времени уделяя всему тому, что могло мне помочь в сражениях. И именно из-за этого, как я считал, случился ступор, сильно замедливший мой прогресс.

Даже полученный от Всевышнего навык встал на двадцати пяти процентах — и не собирался расти, что бы я ни делал и к чему бы ни прибегал.

— Я был бы вам очень благодарен, господин Золан!

Хмыкнув, я повторно обменялся взглядами с бароном — и пожал протянутую мне руку. И сила, с которой он сжал мою ладонь, оказалась в разы больше той, которую можно было ожидать от обычного человека.

Я успел лишь подметить этот факт и напрячься, а секундой позже по ушам ударил звон стекла…

Часть II.

Повторно осознав себя, я ударился ногами об расчерченную на чёрные и белые клетки плиту и почувствовал постороннего, без особого труда проникшего в пространство моей души.

Вне всяких сомнений — это был барон, но вот касательно того, кем он являлся в действительности, у меня имелись определённые подозрения, так как не то, что обычному человеку, но и равному мне по силе магу должно быть непросто прорваться в саму душу.

Между тем, моя душа самостоятельно не сопротивлялась, что указывало на непостижимый уровень способностей вторженца.

Но вне зависимости от того, кем или чем он являлся и какие цели преследовал — я собирался сражаться, на что недвусмысленно намекнули начавшие спускаться с помрачневшего неба снежные вихри. Здесь, в пространстве моей души, сила измерялась не столько рангом, сколько крепостью сознания и воли…

— Прошу, Палач, не стоит торопиться. Я отвечу на все твои вопросы…

— Мне будет комфортнее, если сначала я переломаю тебе все конечности и надёжно зафиксирую. Можешь не сопротивляться — так мы потратим меньше времени.

— А что, если я расскажу тебе о том, что помимо меня о тебе знают и другие? О том, что ты пришёл из иного мира, как и все мы? — На какое-то мгновение подчиняющиеся мне вихри остановились, а ведомый ими лёд слепо устремился к земле, но заминка продлилась недолго. Барон не то, что не остановил меня своими словами — он ещё сильнее разжёг во мне жажду убийства. Тайна моего происхождения была той единственной тайной, которую я не мог доверить