Дело прежде всего (СИ) - Мушинский Олег

— Понтий де Жюссак, капитан «Малгароссы». Я надеюсь, у меня не будет сложностей с передачей ему честно оплаченного груза?

Командор поспешил заверить ее, что нет, никаких проблем у благородной госпожи не предвидится.

Понятное дело, если уж и брать этого Понтия, так с поличным, но это озвучено не было. Как, впрочем, никто не стал спрашивать, где искать де Жюссака. Официально работая с морским народом, он непременно должен был иметь на это лицензию от Ордена, и орденские бюрократы могли ответить на этот вопрос куда точнее русалки.

— Но должен заметить, что эта ваша операция всё равно противоречит нашим таможенным правилам, — строго добавил командор.

— Ох, у меня есть дела поважнее, чем эти ваши бумажные игры, — отмахнулась Айя.

Командор в ответ проворчал, что эти «бумажные игры» тоже чертовски важны, но исключительно для того, чтобы оставить за собой последнее слово. Проблемы «наземников» не интересовали морской народ даже в познавательных целях, и кому, как не командору морского братства Ордена, этого было не знать. Последнее слово Айя любезно ему уступила, и вопрос был закрыт окончательно.

Русалка одним грациозным движением поднялась на ноги, и началась та неизбежная суета, которая всегда сопровождает уход благородной дамы. Командор опередил ее стражей и предложил Айе руку. Стражи строго взглянули на него, и Феликс даже на секунду испугался, что они его пристрелят за такую дерзость. Однако русалка невозмутимо приняла помощь и ее стражи молча зашлепали следом. Пока Айя неспешно, держа спину прямо, шлепала ластами до дверей, все дружно упражнялись в хороших манерах и были вознаграждены одной благосклонной улыбкой на всех.

Затем русалка удалилась под руку с командором и в сопровождении стражей. Створки дверей сами закрылись за ними. Из-за них еще какое-то время доносилось приглушенное шлепанье ласт и громкий голос командора. Такой откровенной лести Феликс давно не слышал.

— Что это за история с третьесортным? — недовольно спросил Брюммер.

— Случайное недоразумение, Эдуард Владимирович, — ответил Феликс, и кратко поведал о знакомстве с Айей.

Капитан хмыкнул и сказал, что случайность — это скрытая от нас самих закономерность. Хотя везде, конечно, бывают исключения. Повисла пауза.

— Могу я спросить, а как вы здесь оказались, Эдуард Владимирович? — поинтересовался Феликс. — Я вас уже год не видел.

— Повода не было, — отозвался Брюммер, задумчиво глядя на дверь. — Вы хорошо работали, Феликс, а я обычно лично выезжаю, когда всё плохо.

— Вот как? Приятно, конечно, слышать, но по-моему я вообще ни черта не сделал для отделения.

— А вы рассчитывали каждый день вскрывать по мировому заговору? — Брюммер усмехнулся и покачал головой. — К счастью, великих злодеев в нашем мире куда меньше, чем агентов у Его Величества. Поэтому кому-то надо заниматься рутиной. Искать ходоков, вылавливать контрабанду ОТТУДА. Вы за год наловили ее больше, чем все наши люди в Петербургском порту. Это похвально.

— А сейчас, стало быть, всё плохо?

— Я бы так не сказал, — ответил Брюммер. — Хотя развернулись вы, конечно, широко, по-русски. Я жалобу от местной полиции получил раньше, чем ваше письмо.

— И прибыли лично? — удивился Феликс.

— Да я уже был в Балтийске, — отозвался Брюммер. — Хотел прикупить кое-какую ерунду для своей коллекции.

Как слышал Феликс, капитан коллекционировал редкие пистолеты. В прошлом году его коллекцию даже выставляли в Военном музее. Аншлага не было, но знатоки отзывались очень лестно. Феликс читал об этом в «Ведомостях». А ведь Аннет рассказывала о каком-то русском офицере, недавно прикупившем в Балтийске найденное рыбаками оружие ОТТУДА.

— Прикупили пистолет-пулемет Узи? — уточнил Феликс. — Выловлен в море рыбаками три недели назад, сдан Ордену, уплыл на черный рынок и позавчера был продан неустановленному лицу.

Брюммер усмехнулся.

— Ну вот, а вы говорите — третьесортный, — произнес он таким довольным тоном, словно бы Феликс на блюдечке поднес ему раскрытый мировой заговор. — Давно меня за руку никто не ловил. Нет, Феликс, не зря Антон Макарыч так лестно о вас отзывался. Ладно, думаю, пару минут у нас есть, рассказывайте-ка всё по порядку.

Уложить в пару минут события последних двух дней оказалось не так-то просто, но, когда дверь вновь распахнулась, Феликс уже переходил к гибели «Несокрушимого».

— Собственно, тут вы всё сами видели, — сказал он.

— Видели, видели, — проворчал командор, входя в каюту.

Он налил себе бокал вина, пролив несколько капель на скатерть, залпом проглотил, налил еще и плюхнулся на диван, где раньше лежала Айя.

— Бог ты мой, — простонал командор. — Ну и денек!

— Могло быть и хуже, — подбодрил его Брюммер.

Не спрашивая разрешения, он тоже налил себе вина и застыл с бокалом в руке, глядя куда-то в недоступную всем прочим даль.

— Да уж, — проворчал командор. — Дипломатического скандала, слава Богу, удалось избежать. Госпожа Айя оказалась мудрой женщиной. Еще и де Жюссака нам отдала.

— У нее тоже рыльце в пуху, — ответил Брюммер. — Буква договора не нарушена, но вот с его духом дело обстоит совсем не так красиво.

— Дух к делу не подошьешь, — проворчал командор. — Да и с таможней… — он махнул рукой с бокалом, щедро разбрызгав вино по скатерти. — Хороши же мы будем, если выйдем к морскому народу с претензией на нашу неспособность контролировать собственных людей.

— Это верно, — согласился Брюммер. — Я даже наперед знаю, что они нам скажут: не можете контролировать этих — убейте их и найдите новых.

Командор хмуро кивнул.

— Знаете, Эдуард, иногда мне кажется, что в их философии есть своя глубокая логика.

И он кровожадно посмотрел в сторону Феликса.

— У всех есть своя логика, — ответил Брюммер; он, в отличие от командора, выглядел на удивление довольным: — Нет, вы только поглядите, как здорово придумано. Формально договор не нарушен, а контрабанда путешествует под водой… — тут он на миг запнулся, прикидывая масштабы проблемы: — Да, наверное, уже по всем морям.

— Вы так думаете или уже есть факты? — проворчал командор.

— Я так думаю, — сказал Брюммер. — Но судите сами. Плата за контрабанду щедрая. Договор не нарушен. С чего отказываться? Заказчики тоже не в накладе. Морской народ — сама надежность. Умрут, но груз доставят.

— Или убьют, — фыркнул командор.

— И это тоже, — не стал спорить Брюммер. — Вон как сегодня с балканцами бились. Нет, от капитана до капитана груз дойдет с гарантией и мы, даже если захотим, под водой его никак не перехватим.

— Не вижу в этом ничего, как вы изволили выразиться, здоровского, — проворчал командор. — Что мы можем с этим сделать?

— В том-то и прелесть, что ничего, — ответил Брюммер.

— Да уж, умеете вы, молодой человек, найти проблему века, — проворчал командор, хмуро глядя опять же в сторону Феликса.

— Наверное, лучше знать, чем не знать, — парировал тот. — Я понимаю, что подправить Договор будет не так просто…

— Понимает он! — перебил меня командор. — Не просто. Нельзя будет точнее!

— Это почти нереально, Феликс, — снизошел до объяснений Брюммер. — У морского народа царей нет, а сирены ихние — это, на деле, независимые феодалы. Там с каждым отдельно договариваться придется.

— И надеяться, что пока мы с ними договариваемся, никто из претендентов на власть не спихнет с трона тех, с кем мы уже договорились, и нам не придется договариваться с новичком заново, — добавил командор. — Эту дыру в Договоре мы будем латать не одно десятилетие, и не факт, что успешно. Нет, ну кто бы мог подумать, что такая ясная формулировка может трактоваться настолько широко?!

— Вот он — свежий взгляд, — сказал Брюммер. — Сколько лет этому договору? На сотни счет идет. Мы все привыкли, ничего не меняется, а пришел человек со свежим взглядом — и вот, пожалуйте, сюрприз. Да еще какой! Вот я сейчас думаю над этим, и есть такая мысль, что договор надо латать очень и очень быстро.