Кукла 3 - Мир

Да и чемодан он свой, все время теперь держал при себе, на руках, или зажимая ногами, словно бы боялся, что его вновь украдут. Что у него там такого ценного? Впрочем, что за глупые вопросы! Я итак все знаю, несмотря на экранированность стенок его чемодана с ручкой.

Мы же, немного посидев у киоска на лавочке вдвоём, и частично переварив съеденные мороженки, решили продолжить своё гуляние по городу. А поскольку ползти вверх, на здания, нам запретили, то решили поползти в противоположную сторону. И пойти прогуляться на речку.

Её вид из окон квартиры всегда нас впечатлял! Золотая нить, извилистым шёлком пронизывающая город… прекрасные воды, что так и манят одним своим видом! Особенно в свете закатного солнца. Чудесная река… Что на деле оказалась говнотечкой.

Желтая от ила и мути вода, набережные, что оборудованы для чего угодно, но не для купания. И ливневки, трубы которой торчат тут и там, выходя прямо к прекрасной желтой реке чей-то ссанины.

— Я в ЭТО не полезу, — указала сестренка на реку пальчиком, всем своим видом демонстрируя крайнею степень отвращения и презрения, — Твои песочные ванны и то приятнее выглядят! Я хотя бы знаю, что в них нет паразитов.

Я на такое мог лишь кивнуть, соглашаясь с доводами сестры. В этих водах может быть что угодно! Вплоть до магических гильмидов! Так как желтизна, в моих глазах, выглядит словно крупа разнообразных частиц, в том числе и магических, так как в конечном итоге всё попадает в реку.

И теперь я кажется начинаю понимать, почему у нас в квартире без фильтров идет такая мутная вода! Хоть и под домом своя артазианская скважина — она здесь везде такая! Совсем везде! Повсюду! По крайней мере в пределах города.

— Да сестриц, тут ловить можно только кракозябр. — согласился я с сестрёнкой, и развернулся от перил набережной в противоположную от реки сторону.

И повернул голову в сторону, вдоль русла реки — или уродов! Три каких-то рослых девки, по виду — старшеклассницы, с упоением топили щуплого пацана в этих мутных илистых водах, на той стороне реки, там, где она делал поворот после протяженного прямого участка и было хоть какое-то место для спуска к воде, в виде намытого ила.

— Вмешаемся? — заметила сестра направление моего взгляда.

— Пока добежим, они его уже утопят. — грустно сказал я, видя, что мальчик уже почти не сопротивляется, начиная все реже и реже выныривать из воды, а девки все с теми же садистскими рожами и ехидными улыбками на все лицах, продолжают окунать его голову под воду при каждом всплытии бедолаги.

У него все меньше и меньше остается кислорода в крови, а вместо вдохов воздуха, порой поступает отвратительная водичка желтой реки.

— Так может? — показала сестренка копьё из руки.

— Убить их хочешь? — усмехнулся я, понимая, что три трупа против одного, что не факт, что еще выживет после всего, не тот размен, что я хочу.

— Ну так… — сделала сестра пол оборота шеей, склонив в итоге голову на правое плечо. — я аккуратно.

— А сумеешь? — недоверчиво взглянул я на неё.

— Обижаешь! — расплылась она в улыбке и копья полетели в сторону девиц, одна из которых как раз, медленно и с садизмом, занесла руку для последнего рывка по утоплению бедолаги, которому дали пред смертью пару глотков воздуха отдышатся и покашлять.

Расстояние от нас до них — около пяти ста метров. Скорость копья — около семи ста метров в секунду. Результат — за две трети секунды полета, и копья, преодолев разделяющее нас расстояние, копья вошли в камень набережной до трети своей длины. Ни в кого не попали, никого не задели, но в этом и была цель сестренки — два копья, воткнулись ровно меж трех девиц, просвистывая у них под носом, и отсекая одну от другой.

Девки замерли с испуга и шока, позволяя парню сделать еще хотя бы пару глотков воздуха полу заполненными водой легкими. Кричать им что-либо с такого расстояние бессмысленно, и сестрёнка вместо слов, прицелилась к целям с еще большим желанием их запугать.

Еще шесть копий поочередно воткнулись с разных сторон от тел уродин моральных, пусть и красавиц физических. Каждая из дур, оказалась как бы в клетке, пусть и без одной стены. Пусть и не плотной, и свободной — копья от их туш расположены на расстоянии, сестра не стреляла так, чтобы они попали в упор к телам малолетних сучек, боясь промахнутся, или того, что за секунду полета снаряда, они могут дёрнутся с места, и сами себя в итоге насадить на копьё.

Дуры замерли еще сильнее, кажется даже забыв, как дышать. А потом взвизгнули, да так, что слышно было и тут, и отчетливо, и роняя пожитки, в виде школьных чемоданчиков, и теряя туфли на ходу, полезли выбираться с намытой косы наверх, на набережную, пользуясь нашими же копьями как ступенями. Парадокс!

Пацан, через некоторое время выполз на песочек, а мне стало интересно, что там за намыв такой, если в полуметре от него — длина вытянутой руки девицы — уже глубина, что можно утопить мальчугана лет двенадцати. И почему в песок не проваливаются ни сами девки, что на нем сидели на кортах, пока топили, ни пацан, что кашляя и еле двигая руками, выползает на песок, чтобы отдышатся, и вновь порадоваться тому, что жив, и не утоп.

Может там какой каменный уступ? Или просто камень, скрытый под песком? Может быть, но идти проверять мне что-то лень. Разве что копья забрать!

— Поможем? — поинтересовалась сестра, глядя на распластавшегося по песку паренька, лежащего на спине звездочкой и разглядывающего небо с, наверняка глупым, выражением лица.

— Чем? — усмехнулся я, — Ты знаешь врачебное дело? Или как оказывать первую помощь?

— Второе, — кивнула сестра, — теоретически, — смутилась она, и словно бы стала что-то вспоминать.

А, загруженные воспоминания! Хорошо, хорошо. Но помогать парню мы все равно не будем — воду он уже отплевал, а больше мы ему ничем не поможем. Просто подождем, пока он отдышится и уйдет, и пойдем забирать свои копья.

Пацан лежал на песочке дольно долго, можно даже сказать — непростительно долго! Уже и темнеть начало, и мы устали гулять вдоль набережной туда-сюда, болтая о всяком и поглядывая в ту сторону.

И похолодало маленько, а