Ревизор: возвращение в СССР 38 - Серж Винтеркей

тосты говорили. Но ладно, пообщался с Булатовым и Ираклием. В основном они меня расспрашивали, правда, про поездку в Германию…

Приехал домой после встречи. Только вышел из такси, смотрю, Мартин идет. Мрачный какой-то. Заметил меня, немного ожил. Поздоровались. Прикинул, что мы почти месяц с Берлина не виделись…

— Ты откуда так поздно? — поинтересовался Мартин.

— С одногруппниками устроили посиделки в ресторане, после лета новости обсудить, — объяснил я. — А ты сам как? Со свидания идешь? А чего тогда мрачный?

— Да нет, не со свидания, — отмахнулся Мартин. — Все в порядке, не обращай внимания.

Ага, конечно. А морда такая грустная, потому что жизнь слишком уж хороша, — хмыкнул мысленно. — Надо немца расколоть, это дело принципа, — мелькнула мысль, — да и подшефный к тому же… Нужно и знать о его проблемах, и помогать их решать.

— Давай рассказывай. Что толку молчать? Вместе что-нибудь придумаем, — сказал Мартину, присаживаясь с ним на скамейку.

— Да что рассказывать? — махнул рукой тот.

Чуть не ответил «Сколько вас, какое оружие, когда нападете?» но вовремя язык прикусил. Вот же война, на генетическом уровне практически у меня уже реакция на немцев. Что в той жизни, что в этой, частенько ловил себя на том, что напрягаюсь, когда немецкую речь слышу. Что это? Память отцов и дедов так себя проявляет? Или фильмы о войне, коих пересмотрено в прошлой жизни множество?.. Так, что-то несет меня, надо встряхнуться, взять себя в руки…

— Я же вижу, что ты не в духе сильно. Рассказывай. Легче станет. — продолжил настаивать я.

— Меня Илма бросила, — обреченно произнес немец, опустив голову.

— О как! Сочувствую, дружище, — похлопал я его по плечу. — А объяснила все как?

— Да никак, что самое обидное, — возмутился Мартин. — Просто нашла другого, пока я в ГДР был и все. Я уехал на каникулы, а она не стала, здесь осталась. А когда встретились, сообщила мне о другом мужчине буднично так. Словно и не было чувств и планов совместных…

Ну, у нее их похоже особенно и не было, — мысленно констатировал я. — Бедолага Мартин. А казались такой хорошей парой с Илмой. Вот же верно говорят, что чужая душа — потемки. Илма вполне убедительно интерес к Мартину проявляла, а оказалось, что на самом деле не было ничего.

— Дружище, слова в этой ситуации обычно не помогают, но все равно скажу тебе одну банальную, но очень правильную вещь. Это просто не твой человек оказался. И хорошо, что она показала свое настоящее отношение к тебе. Могла ведь за нос водить, крутя роман на стороне. Так что давай, не вешай нос. Это все грустно, но не фатально и дает тебе возможность двигаться дальше и найти своего человека.

— Понимаю, — Мартин вздохнул. — Но все равно тоскливо. Я пойду, Паша. Спасибо тебе! Мне и правда полегче стало, когда выговорился.

— Обращайся, — кивнул я. — И выше нос. Кстати, Альфредо приехал?

— Приехал. Но он сам к тебе зайдет, говорил.

— Ну давай, тогда, до встречи!

— Спокойной ночи! — ответил Мартин, направившись к своему подъезду.

Я тоже пошел потихоньку домой. Длинный получился день.

Вхожу в квартиру, открыв дверь своими ключами, и слышу звонок телефона. Из кухни уже Галия бежит, но я сам трубку взял, послав ей воздушный поцелуй. Улыбнувшись, она обратно пошла.

Услышал голос Румянцева, и сразу понял, что вот оно, началось… Поздоровался в ответ, и продолжение оказалось логичным:

— Паша, все в порядке. Но твоя лекция нужна. Терроризм и как с ним лучше бороться. Осилишь?

— Осилю, почему бы и нет, — пожал я плечами.

— Ну и хорошо. — с каким-то облегчением ответил Румянцев. — послезавтра утром сможешь привезти текст?

— Смогу. На десять утра договоримся?

— Да. Спасибо, жду. А выступление тогда само в 16.00 в тот же день пойдет?

Так, это среда…

— Пойдет.

— Договорились! Хорошего тебе вечера!

Только положил трубку и собрался идти, снова звонок. Ну и вечер, ни минуты покоя, еще даже не разулся же, как в квартиру вошел… Сняв трубку, услышал смутно знакомый немного неуверенный мужской голос:

— Привет, Павел! Ты меня возможно не помнишь. Это Дмитрий из МГИМО. Мы с тобой в Берлине познакомились.

И почему вдруг не помню? Много же общались и совсем недавно…

— Привет! Да, помню, конечно. Рад слышать. Как дела?

— Все хорошо. Учеба уже началась вовсю. Я чего звоню. Мы с тобой договаривались встретиться, как сентябрь начнется. Так я предлагаю не откладывать. Как насчет того, чтобы в ресторане пересечься?

— Давай конечно, — с охотой согласился я. — Только я раньше выходных никак не смогу. Занят каждый день по полной программе.

— В выходные отлично, — тут же поддержал предложение Дмитрий. — Тогда в субботу часов в пять?

Задумался на пару мгновений. А чего это я все один хожу? Детей есть с кем оставить. Надо и жене делать приятное, в свет выводить, так сказать. Да и разговоров каких-то особо серьезных у нас с Димкой не намечается. так посидим, пообщаемся в удовольствие.

— Дим, а ты не против, если я с женой приду? — закинул я удочку. — Ты тоже с девушкой приходи. Веселее будет.

— О! А это идея, — радостно откликнулся Дима. — Полностью поддерживаю. Давай так и сделаем.

— Значит, договорились тогда, в субботу в пять, — подытожил я. — А ресторан какой?

— Про ресторан я тебе еще позвоню. Завтра, скорее всего, — предупредил Димка. — Тогда до встречи. Буду рад увидеться.

— Взаимно и до субботы, — попрощался я.

Положил трубку. Постоял у аппарата задумчиво несколько секунд. Ну что, все позвонили, кто хотел? — поинтересовался мысленно. Аппарат загадочно молчал. Разулся и пошел на кухню порадовать жену, что на выходные у нас еще приятные планы, кроме новой дачи.

* * *

Москва, квартира Мартина и Альфредо

Альфредо долго гулял с новой подругой по Москве. Дарья была диво как хороша, он с ней познакомился в метро пару дней назад. Пока что все ограничивалось поцелуями, но он не терял надежды на большее. Но и сегодня все обломилось, как говорят русские. Поцелуй у подъезда и пришлось в одиннадцать вечера возвращаться домой.

Входя в квартиру, он вспомнил, что так еще и