Рекрут - Алекс Хай

удалились, а мы принялись обниматься с товарищами, которые так за нас переживали.

И тут вперёд выскочил Хван. Как всегда, растрёпанный и с горящими глазами.

— Дамы и господа, кто не умер! Сегодня в «Капле» — праздник! Наливают всем, кто прошёл Ночь Бдения. За счёт заведения! Лишь один день в году! Не упустите возможности обобрать старину Ройса!

Тишина рассыпалась, как хрусталь. Смех, хлопки, кто-то крикнул: «Тогда я беру две кружки — за себя и за Даймера!» — и это прозвучало не кощунственно, а правильно. Живых — чествуют. Мёртвых — помнят.

Меня кто-то хлопнул по плечу. Я обернулся — Тар. Улыбка на пол-лица, глаза сияли.

— Ну что, выпьем весь грибной эль в городе?

* * *

Если бы у нас в клане вручали медали за коллективное безумие, то сегодняшний вечер однозначно попал бы в номинацию.

«Чернильная Капля» дышала шумом и паром, как перегретый котёл. Стены дрожали от топота танцующих, скрипели лестницы под весом перебравших гостей. С потолка свисали разноцветные фонари, в которых мелькали огоньки чистого Ноктиума.

Музыканты где-то в углу звенели струнами, пытаясь перекричать шум голосов и звон посуды. Пахло настойками, элем, жареным мясом и счастьем.

— Особый подарок от старины Ройса!

Пышногрудая официантка водрузила на стол сразу восемь огромных кружек с пенным.

— С добавлением красного хмеля. Наслаждайтесь, парни! — Она подмигнула. — И девушки…

Мы сидели за самым длинным столом у дальней стены. Я, Лия, Хван, Элвина, Тар, Рион и остальные — почти вся наша банда выживальщиков. Сюда подходили и мастера, то старшие стражи, то просто энтузиасты из других подразделений, чтобы пожать руку, хлопнуть по плечу и поздравить.

Я уже перестал считать, какой это по счёту визит, но каждый сопровождался громогласным тостом: «За новых Лунных стражей!».

— Так, — сказал я, когда к нашему столу принесли очередной поднос, перегруженный кувшинами, графинами и мензурками с содержимым, которое, вероятно, могло удивить даже опытного алхимика. — Прежде чем Хван начнёт зазывать всех девушек в пляс, а Тар — петь солдатские песни, давайте выпьем за того, кто не с нами.

За столом стало тихо. Кто-то убавил звук динамиков. Даже музыка на миг стихла — как будто сама Капля прислушалась.

Я поднялся и взял в руки свою кружку.

— За Даймера. Он не стал Лунным стражем, но он попробовал. Он пошёл в Ночь. Он отдал всё, что имел, ради Клална и ради Города. — Я понизил голос. — Свет его — теперь часть Луны. Тень его — теперь часть нас.

— Свет его — теперь часть Луны. Тень его — теперь часть нас! — хором повторили все вокруг. — За Даймера из Лунорождённых!

Звук эхом разнёсся по таверне, и кто-то наверху бил по кружке, как в колокол. Пили молча, в тишине. Даже Хван и близнецы, которые обычно не затыкались, на этот раз просто кивнули и выпили свои кружки до дна.

Сегодня ещё не раз будут поднимать кружки во имя Даймера. Кто-то наверняка бы удивился, что мы чествовали провалившего экзамен. Но он был одним из нас.

Столы снова оживились, потекли разговоры и эль. На стойке у Ройса уже дымился очередной ряд настоек в маленьких стопках — синие, розовые, фиолетовые…

Я украдкой наблюдал за товарищами и соклановцами, моя Тень покачивалась за моей спиной рядом с Тенью Элвины, словно заигрывая с ней. Всё же Лунорождённые были наиболее близки к тем воинам древности, от которых произошли. Дневной клан унаследовал имперский пафос и лоск. Но дух — достался Ночному.

Лия первой поднялась из-за стоа. Встала, не глядя на меня, и с лёгкой полуулыбкой подтолкнула Хвана в бок.

— Идём, покажешь, какие танцы нынче в моде в Низинах.

— Оскорбление принято, — сказал Хван. — Готовься удивляться.

Они исчезли где-то между пляшущими телами, оставив после себя облако смешанного аромата — Лиины духи из ночной фиалки и Хванов «шлемный пот». Романтика, прорасти на ней гриб.

Я остался за столом. Тар и Рион уже вовсю объясняли каким-то двум девицам, как правильно заряжать «лунную бомбу». Парни сегодня были в ударе.

А Элвина молча перелезла через скамью и села ближе ко мне.

— У тебя тот самый взгляд, — сказала она. — Взгляд человека, который видел слишком много и теперь думает: «А может, ну его, этот Ноктиум, и уеду я в горы, стану пастухом».

— Ближайшие горы слишком далеко, увы. Я подумывал скорее о ферме по разведению иглоногих лягушек. Там, говорят, и конкуренция меньше, и никто не пытается тебя сожрать. Интересно, для этого обязательно вступать в клан «Зелёных рук»?

Она хмыкнула.

— Шутишь. Значит, старый добрый Ром жив.

— В каком-то смысле, — сказал я, глядя на кубок. — Просто ещё не собрался воедино.

— Но я ведь говорила, что ты справишься.

— Ты говорила, что я не сдохну за первые пять минут. Это разные вещи, Элвина.

— Формально — да, — улыбнулась она. — Но суть ты уловил.

Мы помолчали. За соседним столом кто-то уже начал петь. Лия смеялась, а Хван крутился на месте, как неповоротливый голем, притворяющийся танцором. Свет ламп качался, воздух дрожал от магии, вина и бесшабашных плясок.

— Ну? — Элвина наклонилась ближе. — Расскажешь, что было на твоей Ночи Бдения?

Я посмотрел на неё и чуть улыбнулся.

— Я выжил. Этого достаточно.

— Пока что, — сказала она, слегка коснувшись моей руки. — Но вскоре этого станет мало.

Я не ответил. Просто поднял кружку, и она тоже. Мы столкнулись краями.

А потом она тоже поднялась. И, к моему удивлению, протянула мне руку.

— Потанцуем?

Что ж. Почему бы и нет? Мы прошли через ночь. Мы вернулись. И пока не светит очередной бой — можно позволить себе пару удовольствий.

Я взял её за руку и пошёл следом, в хаос музыки, огней и забытых мыслей.

Входные двери распахнулись так резко, что петли взвизгнули, как возмущённый чиновник. Сквозняк прокатился по залу, сорвав со стола пару салфеток.

Я как раз вел Элвину в круг танцующих, но остановился, услышав шум.

В зал вошли восемь человек. Шестеро в форме Городской гвардии — серо-стальные мундиры с чёрным кантом и гербом Совета: шестерня, вплетённая в звезду, а по краям — три небесных тела. Взгляды мрачные, пустые. Явились по приказу.

— Всем оставаться на местах! — прокричал один из гвардейцев.

Седьмым вышёл чиновник. В сине-чёрной мантии, вышитой переплетёнными