Артефактор. Книга 8. Компас желаний - Маркус Кас

в его мире подобное невообразимо. Элементали сами суть магия, совершенно волшебные существа. И весь их мир тоже. Это как сказать человеку, что нет воздуха, например. Какое-то время, конечно, существовать можно. Но недолго.

— Есть такие места…

Объяснить было непросто, но я попытался. С учётом того, что и сам не знал, почему такие аномалии существуют. Сколько теорий было, но не одной доказанной. Лишь предположения разной степени логичности. Хакан ужаснулся и попросил никогда не призывать его туда.

— Убрать стоит часть силы, — меланхолично отметил джинн, указывая на горн. — А то разрушится здесь всё. И это будет так досадно, мне нравится место это.

— Да чёрт! — воскликнул я и бросился к печи.

Вот воистину — нельзя отвлекаться от рабочего процесса. Но стихии быстро справились с перегревом, и угроза миновала.

В самый тёмный час ночи я взялся за сплетение металла и магии. Подготовил что-то вроде шаблона, выстругал его собственноручно изготовленным топором из бревна. На ноги это было похоже отдалённо, но того не требовалось — главное — соблюдать размеры. Всё равно потом будет подгонка на месте.

Дерево обработал магией, укрепив тем же аспектом, то есть сделал поверхность, напоминающую материал наковальни — закалённый чугун.

Больше мне не требовалось разжигать пламя до предельного. Металл уже разгорелся внутри, и нужно было лишь немного прогреть его. Тем более материал был тонким. Тут как раз нужно было не перестараться.

Когда-то в давние времена, доспехи украшались узорами. Не только ради напитывания их магией. Но и для красоты. Для магии как раз не требовалось внешнее проявление. Чем богаче был владелец, тем изящнее и искуснее узор наносили мастера. Порой одно это занимало дни. Возникали школы подобного мастерства, за работами которых гонялись и ожидали своей очереди месяцами. Когда вся твоя жизнь — битва, что может быть важнее?

Я же хотел оставить только узор, убрав тяжёлые «доспехи». Воздушный и почти невидимый. Как те невесомые шали, что плели мастерицы из Оренбургской губернии.

Каркас, способный посоперничать с паутиной. Но лишь в изящности, не в прочности. А чтобы избежать проблем аномалий, металл нужно было не просто зачаровать. Уговорить набрать ту стабильность, которая выдержит любые испытания. Как и человек.

— Сила в единстве, — одобрительно прогудел Хакан, внимая моим объяснениям. — Легко сломать ветку, но почти невозможно охапку.

Ох уж мне эти мудрости. Но элементаль был прав — предел прочности мог быть увеличен особенным плетением. Сколь бы ни казался хрупок материал и его вид, если продумать нагрузку, то сломать его будет сложно.

И я, как паук, взялся за создание сети, способной выдержать что угодно.

По ходу вносил коррективы, учитывая анатомию. Чтобы банально можно было двигаться без стеснений и чтобы не пережимало, где не нужно. Может, Иван и не мог почувствовать эти неудобства, но всегда был шанс возвращения чувствительности. Ну или надежда, что ещё сильнее.

Перестало существовать и время, и весь мир вокруг. Только тончайшие нити, сплетающиеся в нечто грандиозное. Я выложился полностью. Но приобрёл гораздо больше.

До ранга мне не хватило совсем чуть-чуть. По ощущениям я был предельно близко, но нужно было что-то ещё. И что — непонятно. Мне это было не так важно, как испытание артефакта.

Я вышел на улицу, наконец вдохнул полной грудью прохладный воздух и взглянул на светлеющее небо. Рассвет вот-вот наступит. Новый день и новый вызов.

Достав телефон, я набрал Аврамова. Иван ответил сразу же, словно ждал звонка всю ночь.

— Готовы обрести ноги? — улыбнулся я.

Глава 27

Безусловно, никаких возражений у менталиста не было. Мало того, Иван выразил готовность немедля приехать, куда потребуется. Но подвергать его лишнему стрессу я не стал, уж лучше процесс произойдёт в знакомом ему месте. Дом, пусть и не собственный, — всё же убежище, где чувствуешь себя под защитой.

Наверняка Абрамов выдержал бы, но к чему дополнительное испытание?

Всему нужна мера, в том числе и выпадающим на долю препятствиям. Никогда не разделял мнение, что чем больше страданий, тем ценнее результат. Ценность в достижении, не в том, насколько тяжело оно далось.

Город только начинал просыпаться, поэтому дороги были ещё пусты.

Особенное удовольствие ехать в такое время — словно находишься на грани двух миров. Фонари уже погасли, погрузив улицы в сумрак. Небо же светлело так быстро, что вроде отвёл взгляд на секунду, а оно уже стало ярче.

А воздух! Тоже будто совсем иной. Всё ещё хранящий секреты прошедшей ночи, но уже обещающий новый день, который будет наполнен чем-то удивительным. Если уметь удивляться, конечно же.

Поездка подзарядила меня силами не хуже, чем немного магии жизни, которой я воспользовался, чтобы выстоять после насыщенной бессонной ночи.

Как ни странно, обретение такого мощного аспекта меня ничуть не расслабило. Даже наоборот, я стал больше ценить самый обычный сон и отдых вместо использования силы.

— Пастила, — произнёс я в открытое окно, усмехаясь.

Столичные улицы промолчали, а мне вспомнился один урок, который я получил давно. Я обожал пастилу. Для меня она была вершиной самого вкусного, что можно найти. Я не помнил, ел ли я её в раннем возрасте, наверняка так. Скорее всего, как раз какое-то смутное воспоминание из детства сделало это лакомство столь желаемым.

Но после пожара и бегства было не до этого. В семью я попал зажиточную, но кормили меня исключительно простой едой, достаточной, чтобы выжить.

А уж потом, после знакомства с учителем и нашего путешествия, тем более не до подобных изысков было. К тому же я снова был на довольствии у другого человека, куда уж там сладости. Да и наставник предпочитал не баловать меня. Ни едой, ни условиями жизни.

И, как только я заработал свои первые деньги, купил огромный кулёк пастилы. На всё, что у меня было. Глупость, но ведь я был ещё мальчишкой.

Устроил себе праздник и съел всё. Вкусно было до слёз. Все невзгоды ушли, и в тот момент я был совершенно счастлив. Добился!

Ох, как мне плохо стало после этого пира… Словно не я слопал сладости, а они пожирали меня изнутри. С непривычки мучения были столь страшные, что даже учитель сжалился на второй день и вызвал лекаря. Хотя изначально сказал, чтобы я расплачивался за свою дурость. Впрочем, с магом он тоже поговорил, чтобы тот не совсем лишал меня этих последствий, а просто облегчил их достаточно для работы.

Долго я ещё на сладкое в