Волхв пятого разряда - Анатолий Федорович Дроздов

он переместился после смерти в прошлом мире. На удивление она прекрасно прижилась в их семье. Маша ее сразу полюбила и называла бабушкой. Марина даже ревновала, но все же согласилась, что лучшей няни Маше не найти. Несвицкий предложил матери реципиента жить вместе с ними в новом доме, и Антонина Серафимовна согласилась, сняв часть забот с опекунов ребенка. В тот вечер она тактично увела девчонку в детскую, где и сидела с ней, пока Несвицкий утешал Марину.

Едва закончил с этим, как пришел Акчурин, и не один. За руку подполковник вел девочку примерно лет восьми. Насупленную и растерянную. Несвицкий сразу догадался, что это дочь Галины.

– Такая просьба, Николай, – сказал, когда Марина увела ребенка. – Приюти на время дочку. Мне нужно отлучиться, а Полину оставить не с кем. Родители Галины не в себе – рыдают, плачут, пьют таблетки. Еще, не дай Аллах, окажутся в больнице, а кто за девочкой присмотрит?

– Не беспокойся, Яков, приглядим, – заверил друга Николай. – А ты куда собрался?

– Наведаюсь в поселок, где погибла Галя, – сообщил Акчурин. – Удастся – разберусь, кто там стреляет по врачам.

Несвицкий окинул друга взглядом. В набедренной кобуре короткий автомат, на поясе – гранаты в кожаных карманчиках. И пистолет на поясе… Все ясно.

– Ты помнишь, что я говорил? – спросил у подполковника. – Эмоции мешают в операциях. Ты потерял жену и жаждешь мести. Она в таких делах плохой советчик.

– Нет, Коля, я спокоен, – ответил волхв. – Вот тут свербит, – он указал на грудь, – но голова холодная. Я мусульманин, Николай, и к смерти мы относимся не так, как вы. Когда-то каждый правоверный имел тюрбан, а это, чтоб ты знал, не только головной убор, но одновременно саван, в который завернут его, когда умрет. Короче, гроб на голове, который носишь постоянно. В Коране сказано: «Смерть, от которой вы убегаете, непременно настигнет вас. Затем вы будете воскрешены и возвращены к Всевышнему…». И там же: «О, верующие, предписано вам возмездие за убиенных…» Кто совершит его, если не я?

– Поедем вместе, – предложил Несвицкий. – Я быстро соберусь.

– Нет, Коля, – покачал Акчурин головой. – Я должен сам. И адмирал мне запретил кого-нибудь с собою брать. Едва уговорил его, чтоб отпустил. Дал мне два дня.

– Будь осторожен, – посоветовал Несвицкий, сообразив, что отговаривать Акчурина себе дороже. Тем более, раз получено одобрение от деда. – Не ломись к ним дуриком, сначала все разведай.

– Мог не говорить, – Акчурин хмыкнул. – Я помню все, чему ты нас учил. До встречи, Коля! Присмотри за дочкой. А если не вернусь, возьми к себе. Тесть с тещей нездоровы и с девочкой не справятся. Прошу.

– Брось эти разговоры, подполковник! – не удержался Николай. – Приказ: вернуться невредимым. Тебя ждет дочь, понятно?

– Так точно! – козырнул Акчурин. – До свиданья.

Они обнялись, и татарин направился оставленному на улице внедорожнику. Через два часа он прикатил в поселок, где разыскал командира роты местных ополченцев, державшей фронт по берегу реки. Представился.

– Приехал разобраться с теми, кто здесь стреляет по врачам, – сообщил о цели своего приезда.

– А, эти гады, – поручик сморщился. – Не раз уже пытались их прищучить. Не получается – мобильная платформа. Проще говоря, обычный грузовик, в кузове которого и установлен миномет. Ублюдки на машине находят удобную позицию за деревьями или в низине, где дожидаются момента. Выпускают пару мин, после чего мгновенно уезжают. Пока прицелимся – а их там нет уже. И ладно бы стреляли по позициям роты, но предпочитают бить по мирным жителям. Нацисты гребанные! – поручик сплюнул.

– Уверены, что это грузовик? – спросил Акчурин.

– Так видели не раз – мелькал между деревьями, – ответил ротный. – Накрыть его не успевали. На вид – гражданская машина с кузовом, накрытым тентом. Сними его – и грузовик становится позицией для миномета. Вернул назад – и ты опять гражданский. Мы вертолетчиков просили нам помочь, они ответили: а как мы разберемся, какая цель военная? Там, за рекою, расположен город, в нем люди проживают, и, соответственно, машины ездят – возят продовольствие и остальные грузы, чем гады пользуются. Поймать их можно лишь в момент ведения огня, но с вертолетом это невозможно – услышат звук моторов и превратят свой грузовик в гражданский. Такая вот беда.

– Стреляют каждый день? – спросил Акчурин.

– Да, – подтвердил поручик. – Без выходных.

– В какое время?

– Обычно на рассвете, но могут днем, вторично, как сегодня. Рассмотрели, что у нас есть раненый, дождались и ударили по скорой помощи.

– Какая протяжность фронта для выбора позиций миномета?

– Примерно пара километров. Стреляют по поселку, а он не слишком длинный. Вести огонь, конечно, можно и под острыми углами, но тогда людей им плохо видно, да и попасть по ним сложнее. Поэтому устраиваются где-нибудь напротив и выбирают цель. Двоих уже убили, трех ранили.

Поручик снова сморщился.

– Найдется место, где бы я мог поспать? – спросил Акчурин.

– Конечно, – сообщил поручик.

– Тогда прилягу, мне необходимо отдохнуть. Разбудите за полчаса перед рассветом…

Подняли его затемно. Акчурин скоренько умылся и сотворил намаз, а после зарядил оружие. Помимо автомата и гранат он нес с собою пистолет. Патроны в магазине зачарованные. Сомнительно, что встретит мага, но Николай учил предусмотрительности. Перекусил по скорому и, попрощавшись с командиром роты, взмыл в воздух.

– Чего мы раньше не додумались позвать волхвов? – вздохнул поручик, провожая его взглядом. – Ведь все так просто. Перелетел и обнаружил гадов. В них даже самому стрелять не надо – по рации дал координаты минометчикам, а мы б огнем накрыли…

Акчурин не догадывался о терзаниях поручика, а если б знал, то ни за чтоб не согласился. Он плыл над речкой. Светало, она уже просматривалась с высоты. Миновав ее, волхв пролетел над купами деревьев, которые росли на берегу, и различил