О бедном мажоре замолвите слово 3 - Виталий Сергеевич Останин

преступления». Девушку жалко, да, но зачем же портить статистику?

Все это Пушкарев понимал. И поэтому сейчас смотрел на меня… нет, не как на последнюю надежду — не дошел еще до такой степени. Но как на человека, который может сделать больше.

— Найду, — пообещал я. Даже не ему, себе больше. И добавил. — Только вам, Александр Сергеевич, все равно нужно будет меня от службы отстранить.

— Кхм… — не нашелся с ответом подполковник.

— Но при этом сделать так, чтобы девочки могли мне в случае чего помочь. Неофициально.

— Ага. И волки сыты, и овцы целы…

В глазах начальство мелькнуло понимание. И правда, зачем сковывать правилами системы человека, который куда эффективнее будет работать без подобных ограничений. Да и перед начальством всегда можно прикрыться его статусом отстраненного. Еще и посмотреть так удивленно: «Так вы же сами этого хотели!»

— Верно.

— Сделаю. С завтрашнего дня считай себя отстраненным на время проведения проверки Главка.

Что-то у меня не служба выходит, а сплошные отстранения. Может и прав Клейн, говоря, что мне не место в системе?

— Тогда я пойду работать, — поднявшись, я пожал начальнику руку и вышел.

Еще в приемной достал телефон и набрал Платова. Генерал ответил не сразу, я почти до оперского кабинета дошел.

— Михаил, рад тебя слышать! — прозвучало из трубки. — Уже вернулся с лечения?

Ага, такое мягкое напоминание, что он в курсе по всем моим передвижениям. Впрочем, я не против.

— Добрый день, Григорий Антонович, — произнес я в ответ. — Да, здоров, бодр и полон сил служить Родине. Вот только… отстранили меня. О причинах, думаю, догадываетесь.

— Наслышан, Михаил, наслышан уже, — не стал юлить тот. — Значит, решило перестраховаться твое начальство.

— Сложно его в этом винить.

— Тоже да, — Платов выдержал небольшую паузу, после чего уточнил. — А звонишь ты потому?..

— Почти догадались, Григорий Антонович, — подпустив в голос иронии ответил я. — Вспомнил вот про ваше предложение. Не буду говорить, что оно меня полностью устраивает, но совсем отказываться не стану.

Мне сейчас для поисков Ворониной понадобятся все ресурсы, до которых я смогу дотянуться. Вообще все. Но все же идти в услужение «Ковчегу» я не собирался.

— Признаться, не вполне тебя понимаю, — судя по голосу, генерал сейчас хмурился. — Помнишь, как в Библии говорилось? «Пусть слова ваши будут: да — да, а нет — нет».

— Не наш случай, — усмехнулся я. — Конечно, если вам нужен человек, которого вы держите за причинное место, а не тот, кто способен давать результат…

— Думаю, нам нужно встретиться, и все это проговорить, — сделал вывод Платов.

— И я так считаю. Через час нормально будет?

— Скину тебе место, Михаил. До встречи.

Нажав отбой, я выдохнул. Так, с этим решили. То есть, не совсем, конечно, но сегодня решим. Думаю, генерал согласится, что в качестве фрилансера, привлекаемого на разовые задачи, я для него выгоднее, чем вообще ничего. Не зря, ох не зря я встретил на своем жизненном пути Роберта Леопольдовича Клейна. Учимся у лучших.

Ладно, к другим делам. Сейчас возьму у Стеллы записи с домовых камер, отправлю их Турову, пусть попробует что-нибудь найти. Потом стоит сгонять самому на квартиру Ворониной, своими глазами на это все взглянуть. Нет, сперва к Платову, а потом уже к Ворониной.

Толкнув дверь, я вошел в кабинет и замер, увидев там человека, которого здесь не должно было быть. Красивого, статного, в военной парадке — грузинского князя Гия Орбелиани.

— Михаил! — воскликнул он, хватая меня за плечи. — Наконец-то! Твои прекрасные коллеги отказывались говорить где ты! А ты мне очень нужен! Ты даже не представляешь насколько!

Стелла смотрела на этот театр большими глазами, как и Маша. А последняя за спиной князя еще и пантомиму устроила — мол, может дежурных звать, во виду-то буйный товарищ.

Мягко освободившись от объятий горца, я просигнализировал Мединской, что все в порядке, а Стеллу попросил связаться с Пушкаревым и получить от него дальнейшие инструкции. Сам же ухватил Георгия под локоть и вытащил из кабинета в коридор. А затем, не говоря ни слова, и на улицу.

Понятливый князь шагал за мной безмолвно. Когда мы оказались вдали от любопытных ушей — не хотелось, чтобы подробности о наших крымских приключениях стали достоянием общественности, а Орбелиани вполне мог что-нибудь этакое ляпнуть — я ткнул его пальцем в грудь.

— Так, Гия, в чем дело?

— Эй, не рад мне, да? — тут же запел он.

— Кончай это, Гоша, — оборвал его я. — У меня сейчас голова пухнет и дел столько, что не знаю за какое хвататься первым. Так что отвечай четко и по существу, ты же офицер, а не тамада. Что ты здесь делаешь?

Для порядка грузинский князь немного посверкал глазами, но на удивление недолго. После чего действительно четко, по-военному, ответил.

— Тебя искал, Михаил. Мне помощь твоя нужна.

— Зачем?

— Ты знаешь, вся Ялта сейчас говорит о том, что княжич Шувалов умеет решать деликатные вопросы…

Черт, ну конечно! Анастасия Ильинична, сплетница великосветская, чтоб ее!

— И?

— А у меня как раз очень деликатный вопрос, Михаил! Погоди-погоди, не перебивай, я быстро скажу! Ты мне на дороге жизнь спас. Одного этого достаточно, чтобы сделаться твоим должником на всю жизнь. Но сейчас у другого близкого мне человека беда, и я пришел к тебе. Сам я не справлюсь. Ты верно сказал — я военный. Все мои решения — это штык в печень и «пульсар» в морду. А там моя сестра. И надо аккуратно очень. Поэтому, когда я услышал, что о тебе говорят, нашел тебя и приехал. Удивился, что ты, оказывается, в полиции служишь! Не отказывай мне, прошу! С сестрой беда — помоги! Я верным твоим стану, кма тебя назову!

Последнее слово я не понял, и вопросительно взглянул на собеседника. Тот замешкался немного, видимо на горячке что-то сказал, и слегка об этом жалеет. Но потом решительно тряхнул головой, мол, не в моих привычках от своих слов отказываться, и пояснил.

— Кма — как у вас вассал. Но не такой, который служит, а связанный долгом крови. Побратим до конца дней.

Фига-се! Это же на что он меня подписать хочет, что такую оплату предлагает? Не буду скрывать, мощный боевик, связанный долгом крови — это звучит чертовски привлекательно. Вот только сейчас мне абсолютно не до него.

О чем я и собирался этому горячему горцу сказать.

— Гия, — произнес я осторожно, а то они вспыльчивые же эти кавказцы. А этот конкретный — еще и огневик. — Уверен, что ты не преувеличиваешь проблемы своей сестры…

— Эй, совсем нет! Она