И зовите меня Гудвин - Павел Николаевич Корнев

интерна нам пришлось дожидаться никак не меньше получаса.

— Можем ехать, — сказала она, выйдя из калитки.

Соседки зашушукались, а сержант ткнул рыжебородого коротышку пальцем в грудь.

— Допрыгаешься ведь так! Жену в могилу загонишь, сам за решётку угодишь! Кто тогда о детях позаботится? В детдом определят!

Мы на месте задерживаться не стали, погрузились в автомобиль и покатили прочь.

— Что там? — спросил дядя Вова, когда машина повернула за угол.

— Ушибы мягких тканей. Возможно, трещина в ребре. От госпитализации отказалась, заявление о побоях писать не стала.

Упырь фыркнул.

— Они никогда не пишут. Дела уже по факту тяжких телесных или убийства заводят.

Жора обернулся и раздражённо буркнул:

— Терпеть бородатых не могу! Все нервы вымотали!

— То ли ещё будет! — рассмеялся дядя Вова. — С сегодняшнего числа комплексная ревизия начинается.

— А нам-то что? — удивилась Дарья.

— Всем будет чего! — уверил её шофёр. — Слышал, по части пси-блока какая-то крупная недостача вскрылась, так что нам тоже кишки помотают.

— А мы-то что? — округлила глаза эльфийка. — Мы всего-то вторую неделю работаем!

— Да уж найдут, к чему придраться! — отмахнулся дядя Вова.

Зазвонил радиотелефон, Дарья отвлеклась на него, а я вспомнил о выскочившем на улицу с топором в руках гноме и спросил у шофёра:

— Жора, а ты нам пожарный топор раздобыл?

Усатый коротышка сдвинул на затылок кепку и подтвердил:

— Раздобыл, ля. С ломиком лежит. Не видел разве?

Дарья положила трубку и назвала адрес, после добавила:

— Поножовщина!

— Денёк начинается — закачаешься! — тяжко вздохнул Жора и включил сигнал поворота, а выкрутив руль и развернувшись, спросил: — Вова, а ты не в курсе, чего именно у нас недостача случилась? Деньги из кассы растратили? Бухгалтера средства не на тот счёт отнесли? Или что-то в натуре пропало?

— В натуре, — кивнул упырь. — Но какие именно препараты — даже не скажу. Просто краем уха разговор слышал. Мол, нагнали проверяющих вдвое против обычного.

— Плохо, — вздохнул шофёр. — Только бы не пси-концентрат умыкнули, а то все недавние случаи расхода проверять начнут!

— И что с того? — спросила Дарья с плохо скрываемой нервозностью.

— А то! — буркнул Жора. — Сама же говоришь, что работаем всего ничего, а уже два кубика израсходовали! Ещё и по первому случаю под служебной проверкой были! Вот точно ведь мурыжить начнут!

— Ну и пусть проверяют! — беспечно пожал плечами дядя Вова. — По первому случаю мы уже отстрелялись, а по второму с бумагами полный порядок, комар носа не подточит!

— А вдруг ревизоры ракшаса обследуют?

— Вдруг не обследуют и не вдруг не обследуют, — отмахнулся упырь. — Руки коротки!

— Иностранца точно беспокоить не станут, — кивнула Дарья, но шофёра эти уверения ничуть не успокоили.

Он обернулся и сказал:

— Вот что, молодой! Ты пока на второй пси-разряд не ходи сдавать, выжди время.

— Поздняк! — вздохнул я. — Уже сдал.

Жора аж застонал от разочарования.

— Ещё и это! Теперь точно слухи пойдут, что тебя пси-концентратом обкололи!

— Почему это? — нахмурился я.

— Потому что! — буркнул шофёр. — Ты ж лесостепной! И мало того, что боевой раж контролировать научился, так ещё и второй разряд получил!

Судя по кислому взгляду Дарьи, случай мой и впрямь был из ряда вон, тут даже дядя Вова заволновался. Впрочем, нет — обеспокоило его отнюдь не возможное внимание ревизоров.

— Жора! — рыкнул он. — Ты куда нас завёз, паразит⁈

— Куда сказали, туда и завёз! — огрызнулся шофёр. — По адресу, ля!

Я пригнулся, посмотрел в окно и сообразил, что автомобиль катит по какому-то крайне сомнительному району. Хмурые панельные пятиэтажки, изрисованные всякой похабщиной стены и заборы, мятые стенки киосков, телефонная будка с выбитыми стёклами, мусорка с переполненными баками, и самое главное — гоблины. Всех возрастов и расцветок, но они и только они.

— Гетто, ля! — с отвращением процедил дядя Вова. — Точно отсюда вызов пришёл?

— Отсюда, — подтвердил Жора. — Знаю этот адрес, ездил уже. Там пивнушка, вечно всё не слава богу.

Упырь ругнулся, а я на всякий случай отыскал топор и переложил его к двери.

— Да, поди, менты на поножовщину прикатили! — резонно предположил шофёр, но милицейского патруля мы на месте не застали — то ли разминулись, то ли никто сюда не приезжал вовсе.

А вот кого мы застали у пивной, так это десяток подвыпивших гоблинов, один из которых сидел на бордюре и зажимал окровавленной майкой свою зелёную физиономию. С учётом отколотого горлышка от пивной бутылки, валявшегося тут же на забрызганном красным асфальте, случившееся двоякого толкования не допускало: было ясно и понятно, что кто-то недомерка этой самой розочкой по харе и полосонул. И наверняка был этот кто-то из числа собутыльников, но поисками виновного пусть милиция занимается, мы сюда не за тем приехали.

Стоило только Дарье выбраться из машины и опуститься на корточки рядом с пострадавшим, как остальные гоблины вмиг оживились и начали перешёптываться. Показались они мне крепче прочих виденных ранее лысых недомерков, да и одевались заметно приличней — по крайней мере, у многих были нормальные спортивные штаны и кроссовки, а не трико и шлёпанцы. Само собой подумалось, что направить бригаду скорой помощи с эльфийкой-врачом в это гетто было далеко не самым удачным решением диспетчера.

Дядя Вова будто невзначай встал между Дарьей и гоблинами, спросил:

— Помощь нужна?

— Надо везти в травматологию и зашивать.

— Хрена! — выдал в ответ пострадавший. — Просто заклей! Шрамы украшают мужчин! И кольни обезбола, чтоб забалдеть.