Царь Александр Грозный - Михаил Васильевич Шелест

как подрубленный. — У султана я не спрашивал разрешения на вопросы по теме разговора. Ещё раз прошу простить меня, великий государь.

— У меня немного по-другому. Привыкай. Я требую только доклад и ответы на мои вопросы. У тебя вопросы могут быть только уточняющие задания. Все остальные вопросы только с моего разрешения. Понятно?

— Понятно, государь. Можно спросить, государь?

— Спрашивай.

— Ты разрешишь мне служить тебе?

— Служи. Но давши мне присягу, ты присягаешь не мне, а ему, — Александр показал пальцем в небо, — ибо я помазанник божий.

— Мне нужно будет менять веру?

— Нет. Бог един, — сказал Александр. — Молись, как можешь.

[1] Сефеви́ды — иранская шахская династия, правители Сефевидского государства, располагавшегося на территориях современного Ирана, Азербайджана, Западного Афганистана, а также Пакистана. Правили с начала XIV века районом Ардебиль на севере Ирана, а в 1501—1722 и 1729—1736 годах — всей территорией Ирана.

Первым властителем из этой династии был Исмаил I (1501—1524 годы), родившийся в городе Ардебиль в Иранском Азербайджане. Заручившись поддержкой местных кызылбашей, Исмаил после победы над Алванд-ханом, правителем туркоманского государства Ак-Коюнлу, под Шаруром (в Нахичевани), победоносно вступил в Тебриз, где в июле 1501 года провозгласил себя шахом.

Глава 26

— И что вас удивило в наших кораблях, Мехмед… То есть, Байо Дмитриевич. Вас же под таким именем крестили в Соколовичах, где вы родились?

Бывший визирь вздрогнул и, покачав из стороны в сторону головой, сказал:

— Недаром говорят, что тебе, великий государь, видно скрытое. Я уж и сам давно забыл, то своё первое имя и имя своего отца.

— Негоже, забывать имена отцов, — покачал головой Александр.

— Нас слишком упорно и долго учили бекташи, что единственный наш отец — султан, мать — орден дервишей, а семья — орда янычар.

— Понимаю…

Александр внимательно посмотрел в глаза пленнику и тот потупил взор.

— Расскажи про себя, пока я не принял у тебя клятву верности. И смотри, чтобы не осталось от меня тайного, ибо невозможно доверие к подданному, если он скрытен.

— Мне нет смысла, что-то скрывать, великий государь.

— Тогда рассказывай.

Бывший третий визирь султана начал свой рассказ.

— Я родился в одна тысяча пятьсот пятом году от рождества Христова в Сербской деревне Соколовичи. Это недалеко от Герцеговины. В связи с этим у янычар получил прозвище «Соколлу». Мой отец — Димитрий — был православным христианином. И я был крещён в православии, получив имя Байо. Получил образование в монастыре городка Милешев, и был отдан отцом в личные невольники султана по девширме. Это налог на мальчиков, которым облагались не мусульманские семьи. Кроме меня у отца было ещё восемь детей: пять сыновей и три дочери.

Визирь посмотрел на Александра.

— Продолжай, — разрешил царь.

— Я попал в город Эдирн, где провёл около года в обучении воинскому искусству. Там меня и обратили в ислам. Около двадцати лет я прослужил в янычарах, но мне хорошо давались науки, которым нас продолжали обучать, и меня перевели в имперскую канцелярию. Потом султан Сулейман назначил меня начальником своей стражи.

Рассказчик тяжело вздохнул и сделал небольшую паузу, якобы набирая воздух. На самом деле, Мехмед-паша всё ещё не решался сказать главное.

— Когда в одна тысяча пятьсот сорок шестом году от рождества Христова от болезни скончался предводитель пиратов Алжира, адмирал Капудан-паша Хайр-ад-Дин Барбаросса, султан назначил меня его преемником, хотя рассматривались и другие кандидатуры, но я напросился сам. К тому времени я изучил искусство войны на море и решил себя испытать, как адмирала.

— И как, испытал?

— Нет, великий государь. К сожалению, я увяз в административно-хозяйственной работе. За пять лет, что я провёл на этой должности, мы организовали ряд военных морских экспедиций, в том числе к морским крепостям современного Триполи, но возглавлял их капитан и адмирал Тургут-рейс, потому, что капитаны корсаров его лучше знали и уважали. Я же продолжил занимался обновлением флота и подготовкой корабельного вооружения.

— Очень жаль, что ты не получил опыт морских сражений…

— Почему? Я получил опыт морских сражений. Мне пришлось командовать небольшой эскадрой галер при захвате Мальты, и Махдии… Это в Тунисе…

— Это — хорошо. У меня почти нет галер, но они будут играть важную роль в наших сражениях.

Бывший визирь откашлялся.

— И всё же, я не нашёл себя в морских сражениях, и не думаю, что буду полезен тебе, великий государь, в качестве адмирала. В одна тысяча пятьсот пятьдесят первом году от рождества Христова султан назначил меня наместником Румелии и я успешно воевал с императором Римской империей Фердинандом, возглавляя две орды по сто тысяч воинов.

Александр, с уважением глядя на собеседника, покачал головой, но промолчал.

— Потом, ты знаешь, государь. Шехзаде Баязид напал на наследника Шехзаде Сулима, я разгромил его армию… Ну и вот, я здесь, стою перед тобой.

Рассказчик понурил голову.

Александр поднялся из кресла, где сидел во время разговора и подошёл к собеседнику. Тут же, стоявшие рядом с троном, рынды шагнули вслед за ним. Далеко выдвинутая назад и нависающая над рулём палуба юта, позволяла располагаться на ней небольшой группе людей, в том числе и стрелкам при боевых столкновениях. Сейчас на ней находилось восемь человек.

— Готов ли ты поклясться мне в верности и добросовестно служить? — спросил русский царь.

— Да, великий государь, — ответил Мехмед и поднял на царя глаза.

— Смотри, ежели есть в душе твоей каверза супротив меня, а я наложу на тебя руку, сейчас же умрёшь.

— Нет каверзы, великий государь, ни в душе, ни в уме.

Александр положил левую ладонь на плечо Мехмед-паше и тот преклонил колени.

— Клянёшься мне в верности?

— Клянусь.

Александр провёл указательным пальцем правой руки по голове Мехмеда: от макушки до переносицы. Так ему было удобнее считывать мысли Мехмеда. А потом провёл кончиком пальца по лбу, от правого виска до левого. Неожиданно для самого Александра, кожа в том месте, где прикасался его палец, набухла тонкой полоской шрама и покраснела.

Однако, бывший третий визирь султана Сулеймана стоял на коленях спокойно, вероятно, не чувствуя боли. Все, стоявшие со стороны Александра, а таких, кроме рынд, было ещё четверо: капитан корабля адмирал Кошкин, строитель и архитектор Барма, старец Акакий (бывший епископ Тверской), с некоторого времени считавшийся царёвым духовником, и охранница Марта, всегда сопровождавшая Александра, изменения