Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

Осторожно, оглядываясь по сторонам, приоткрыл мешочек с деньгами. Высыпал монеты на ладонь — они были тяжёлыми и пахли металлом. Принялся пересчитывать.

Шестьдесят медных монет.

Замер, пересчитав ещё раз, не веря глазам. Шестьдесят за один заточенный меч! Я, который точил оружие впервые в жизни, мог купить себе еды на месяц! Новую одежду, тёплое одеяло… Самое необходимое!

Если от каждого из десятка охранников получу столько же… это шестьсот медяков. То есть шесть серебряных монет!

Адреналин, смешанный с детским восторгом, ударил в голову. Усталость как рукой сняло. Захотелось вскочить, прыгать, бежать! Откуда только взялись на это силы⁈

Сделал медленный выдох, заставляя себя успокоиться и мыслить здраво. Так, нужно всё обдумать.

У меня есть четыре корзины отличной руды — превратить её в крицу в своей кузне — почти нереально. Но Арн подсказал выход — купить уже готовые «болванки». Это дорого, но экономит время и силы, которые смогу потратить на ковку и заработать ещё больше. Логично.

А что насчёт кузницы? Даже если куплю готовое железо, мне всё равно нужен стабильный и сильный жар. Эти примитивные мехи, которые нужно качать вверх-вниз, отнимают кучу сил и не дают ровного потока. А что, если соорудить конструкцию на основе вращения? Водяное колесо… или хотя бы ручной привод с маховиком…

Закрыл глаза, пытаясь визуализировать механизм, и мысленно обратился к Системе:

«Система, покажи мне чертежи или схемы для улучшения мехов.»

[Инженерный протокол заблокирован]

«Что? Почему?»

[Недостаточно данных. Для разблокировки инженерных протоколов требуется наличие базового навыка «Инженерия».]

Значит, подсказки действуют только в рамках уже открытых навыков. Логично. В прошлой жизни приходилось работать не только руками, но и головой. Почти в одиночку отцу всю дачу перестроил, от фундамента до крыши. Да, иногда приходилось гуглить решения по инженерии, но здесь интернета не было — придётся обходиться тем, что есть в черепной коробке.

Картинка в голове начала выстраиваться сама собой. Мехи… Если сделать их не одиночными, а двойными, работающими в противофазе — пока один выдыхает, другой вдыхает, и привести их в движение не рычагом, а через кривошипный механизм от большого колеса-маховика. То есть нужно будет не дёргать, а просто монотонно вращать. Всё остальное будет происходить само, обеспечивая непрерывный поток воздуха в горн.

По конструкции можно будет посоветоваться со Свеном. Заказать у него детали, надеюсь, не выйдет слишком дорого. Мысли понеслись дальше: а что, если заставить колесо вращаться без участия человека? Ветряная мельница? Или водяная? Но это уже было за гранью фантазии. Такая конструкция выйдет баснословно дорогой, да и кузницу пришлось бы переносить к реке, за пределы защитного частокола, а там слишком опасно.

Мысли метались — пытаться ли получить крицу самостоятельно или всё же разузнать про слитки у Кнута?

И тут я замер, понимая, что не видел и не слышал здесь молотобойцев. Где те здоровяки, что выбивают шлак, превращая пористый камень в плотный металл?

Голова от всех этих загадок и планов пошла кругом. Сейчас нужно отложить это в сторону. Бросил взгляд на койки, где, ворочаясь от боли, лежали раненые охранники — их было немного. В основном люди просто спали тяжёлым сном.

Доел похлёбку до последней капли, но голод стал только сильнее. Тело, пережившее предельный стресс, требовало топлива. Поднялся и с миской в руках подошёл к очагу, где возился однорукий повар. Стараясь говорить потише, чтобы не нарушать отдых воинов, спросил:

— Можно добавки? — протянул ему пустую деревянную посудину.

Здоровяк, не говоря ни слова, хмыкнул, рывком выхватил миску и огромной деревянной поварешкой зачерпнул дымящейся похлёбки. Затем бросил сверху большой кусок тёмного мяса.

— Хлеб? — пробасил мужик. Голос был настолько низким и глубоким, что больше походил на гул.

— Да, — кивнул, невольно облизнувшись. Жутко хотелось есть.

Повар подошёл к своему рабочему столу, где лежал большой каравай ржаного хлеба, и не отрезал, а просто отломил от него щедрый кусок. Молча сунул его мне.

Когда на столе осталась лишь пустая тарелка и кость, наконец почувствовал насыщение. Почёсывая живот, побрёл к указанной койке. Усталость, смешавшись с горячей пищей, волной разливалась по телу. Мысли, ещё недавно роившиеся в голове, замедлились, уступая место одной-единственной потребности — сну.

У двухъярусных кроватей не было лестниц — вместо неё к балке была приколочена небольшая деревянная подставка. Поставил на неё ногу, ухватился руками за шершавый каркас и, подтянувшись, запрыгнул наверх.

Матрас, набитый соломой, был жёстким и колючим, но по сравнению с холодным земляным полом — это был рай. Выдохнул, устраиваясь поудобнее. Деревянный потолок, тёмный от копоти и времени, нависал всего в метре от лица. Меж балками висела седая паутина, а её хозяин — крошечный чёрный паук, деловито бежал куда-то по своим, только ему ведомым, делам.

В казарме было тихо. Повар с глухим стуком накрыл крышкой котёл и теперь негромко шуршал на своём столе, убирая посуду. Кто-то из спящих воинов тихо посапывал, другой — перевернулся во сне, заставив койку жалобно скрипнуть. Тут и там доносились едва слышные стоны раненых.

Комната была наполнена мужским запахом: пота, нестираной одежды, дерева, сытной солдатской еды и едва уловимой нотой травяных мазей. Всё это создавало какой-то особый уют.

Напряжение, копившееся в мышцах несколько суток, уходило. Каждая клетка тела, получив порцию тепла и калорий, готовилась провалиться в забвение.

Я заснул, и это был самый сладкий сон за очень долгое время. Не только в этой новой жизни, но, кажется, и в прошлой тоже.

Где-то на границе сна и реальности до слуха доносились голоса, но тело, погружённое в целительный сон, отказывалось реагировать. Кажется, я даже не шевелился, лишь изредка ощущал, как внутри волнами растекается едва заметная энергия — приливает к рукам, а затем снова отступает куда-то вглубь, к животу. Снов не было, только плотная пустота.

Но в какой-то момент, когда сознание начало медленно возвращаться, перед глазами всплыли образы: четыре корзины, доверху набитые рудой. И вместе с этим пришла волна холодной досады. Сейчас это был просто бесполезный камень — сырьё, которое не могу никак использовать.

И на что рассчитывал⁈ Хотел превратить руду в железо у себя в кузне⁈ Совсем с дубу рухнул. Эта мысль начала терзать ум. Сквозь остатки сна почувствовал, как участилось дыхание. Голоса, звуки, запахи казармы — всё это вдруг стало тревожить сознание, заставляя ворочаться.

Даже если я каким-то чудом сооружу двойные мехи, это не решит проблему. Не хватит ни жара, ни сил. А продукты горения? Куда денется весь этот угарный газ от такого количества угля?