Громче меча 2 - RedDetonator

из ружья, хотя из-за грохота выстрела скрытность будет под большим вопросом, а ещё можно замутить керамическую гранату…

Возвращаюсь тем же путём и вижу на тропе его. Чёрная морда лежит на брюхе и смотрит на меня.

— Это ты удачно тут встал! — воскликнул я и кинулся на него. — Никогда не ел крокодилятину!

Крокодил быстро сориентировался и рывком бросился в воду.

— Твою мать! — крикнул я ему вслед. — Нормально же общались! Урод, блядь! Тьфу!

В расстроенных чувствах иду дальше.

У животных и рептилий, похоже, есть чутьё на опасность или что-то, работающее схожим образом, раз ни одна окрестная тварь не рискнула со мною связываться. А я хочу мяса!

Лягушки меня уже вконец заебали, а мясо аистов — это какая-то болотистая хуйня.

— Болотного ягуара бы отведать… — произнёс я мечтательно.

Увы, но ягуары слишком умны, чтобы подставляться и догнать их я не могу, потому что по болотам перемещаюсь слишком хреново.

«У Янмей есть болотоступы — может, смастерить себе что-то подобное?» — спросил я себя.

Остаток пути прошёл вообще без каких-либо происшествий, никто не рисковал даже показываться мне, а Чёрная морда, наверное, сейчас стоит в воде, высунув глаза и корит себя за то, какой он долбоёб, раз чуть не подставился под смертоносного юся.

— Ты принёс колокольчики? — спросила знахарка.

— Конечно, — ответил я ей и передал мешок с ценным ингредиентом.

— Благодарю тебя, — кивнула Янмей. — А зачем тебе трава бледного сна?

— Хочу разработать оружие, чтобы не убивать лишних людей, — честно ответил я ей. — Давно нужно было об этом подумать, но я не догадался.

— А ты разве не знаешь, что большие дозы сильно вредят почкам? — нахмурилась знахарка.

— Сильнее, чем удар мечом? — усмехнулся я.

— А-а-а, — протянула Янмей. — Тогда пыльца и зёрна будут меньшим злом.

Снимаю с ноги сходящую с ума пиявку, которая уже отчаялась прокусывать мою кожу и отбрасываю её в кустарник.

Тут водится до жопы пиявок, москитов, мошкары и ядовитых змей, поэтому болота считаются опасными. Москиты разносят малярию, змеи ебашат ядом почти на месте, а некоторые пиявки способны высасывать по поллитра крови за раз.

Янмей ежедневно обтирается специальными составами, чтобы не привлекать внимание москитов и пиявок, а также носит штаны из толстой кожи.

Меня такие проблемы не ебут и это охренительное преимущество «физика» — меня сейчас даже пули ебут не так сильно, как раньше…

Сажусь на ближайший камень и начинаю процесс заготовки семян травы бледного сна. Самое главное — не дышать.

Собираю суммарно около сорока грамм конечного продукта и помещаю их в стеклянную баночку.

Опасным делом занимаюсь — если разобьётся, можно вдохнуть случайно и отключиться на десяток минут, а обычных людей вокруг свалит на денёк-два.

Заканчиваю работу упаковкой стеблей в мешок — когда буду окончательно уходить, выброшу подальше отсюда.

Несмотря на то, что эта трава не растёт где попало, она может прижиться в окрестностях и Янмей потом заебётся избавляться от неё. Незачем ей эти проблемы на ровном месте.

— Они тебе больше не нужны? — спросила знахарка, вышедшая из избы.

— Нет, — покачал я головой.

— Тогда дай их мне, — попросила она.

— Забирай, — кивнул я. — А зачем, если не секрет?

— Тебя этому точно не учили, — улыбнулась знахарка. — Из стеблей травы бледного сна можно сделать выжимку и использовать для варки лосьона против морщин.

— И без побочек? — не поверил я.

— Лёгкая сонливость на пару дней, — ответила Янмей. — Но зато эффект заметный почти сразу же.

Можно ведь приторговывать чем-то подобным, да?

— Не поделишься рецептом? — спросил я.

— Поделюсь, — легко согласилась знахарка. — Если останешься ещё на три ночи.

— Сделка! — улыбнулся я.

*449-й день юся, провинция Шугуан, в лесу*

Хотел бы я не задерживаться у Янмей, но не получилось. Обещанный срок прошёл, потом прошли обещанные три ночи, а потом она попросила собрать ей как можно больше травы бледного сна, а там поделилась рецептом хорошей мази для заживления ран и потребовала за это ещё три ночи…

«Так можно и хуй стереть, вообще-то», — подумал я, идя по ночному лесу.

Жаль было расставаться с ней, но мы оба понимали, что это не навсегда.

Предупредил её, что лучше ей никуда не уходить, убежище у неё отличное, а также рассказал о кровососах и истинных раскладах в Поднебесной.

Помимо этого, обнадёжил её тем, что я тут решаю проблему с кровососами и если я не сдохну, то это будет значить, что сдохли кровососы и теперь всё наладится. Также поставил для себя срок — пять-семь лет на решение проблемы.

Ну и в последний день пошёл на болота и захуярил Чёрную морду. Сука сопротивлялась, но я задушил крокодила прямо в воде. Ужинали крокодилятиной. А ночью я ушёл.

И до сих пор иду, но болота уже закончились и начался густой лес с редкими вкраплениями пышных лугов.

До рассвета минут сорок, поэтому надо рвануть километров на десять, а потом найти укромный овраг и завалиться спать.

Всё, сладкая жизнь под тёплым боком Янмей закончилась. Мне будет не хватать её, эх…

Ещё одно необычное применение травы бледного сна — мощнейшее снотворное. Закидываю в себя одно зёрнышко и быстро засыпаю на своей раскладушке.

По ощущениям, проспал часов шестнадцать — это не зёрнышко, а я заставил себя проспать максимум.

Солнце близится к закату, поэтому я неспешно перекусываю, складываю раскладушку, креплю её на рюкзак, надеваю свою соломенную шляпу и потихоньку иду дальше.

Янмей предупредила, что эти леса не такие уж необитаемые, как может показаться, поэтому лучше перемещаться ночью. Тут водятся не только разбойники, но и солдаты, которые на них охотятся.

И что-то мне подсказывает, что такое рвение солдат напрямую связано с кровососами. Представителей какой группы людей, если они пропадут, никто не будет сильно искать, а?

Да будь я кровососом, я бы кормился исключительно с разбойников! Не потому, что я такой весь правильный и добрый, а потому что этих долбоёбов никто и никогда не будет искать. Жри на здоровье!

Бодро иду по лесу, чувствуя нарастающий голод. Мало еды.

Но леса — это моя территория. Обязательно найду что-нибудь съестное. Или кого-нибудь.

Километров через сорок слышу мирное медвежье сопение. Не, Потапыча я трогать не буду — слишком дохрена мяса,