Некромант на страже человечества. Том 8 - Никита Клеванский

Со смертью Сатвелеона поддерживавший Леуша магический меч исчез, и мой друг рухнул на мостовую, истекая кровью.

При виде меня окружавшие его люди испуганно отпрянули в стороны. В их широко распахнутых глазах отчетливо читался священный ужас. Еще бы! Я ведь не только у всех на виду одолел «бога» света, чье имя поколениями использовалось вместо присказки, но и создал Краеугольный Камень, что отчетливо понимал каждый.

Для них я уже был не человеком. И даже не личом. А чем-то бо́льшим. Гораздо бо́льшим!

— Что встали⁈ — рявкнул я во всю мощь прошедших три эволюции легких. — Лечите его, суть вашу! Лечите немедленно!

Ведь я прекрасно знал, что Леуштилат еще жив. Смерть пока что не прибрала его к своим рукам. Хоть и стояла сейчас над ним, отсчитывая последние секунды. Но я не хотел такой участи для своего первого за две жизни друга. Лучшего. И единственного.

Набежали знахари. Сорвали с Леуша рясу. Принялись вливать ему в глотку зелье за зельем, втирать мази, прикладывать какие-то кристаллы. Засветились фиолетовым особые лекарские умения. Врачи нет-нет да бросали на меня обеспокоенные взгляды, но я стоял с каменным лицом, не произнося больше ни звука.

Точно так же, как Анна, Фил, Кай, Митрофан и явившиеся с ними прямиком с церемонии аристократы.

Я никогда не показывал внешне свою привязанность к добродушному здоровяку, но все знали, насколько важное место он занимал в моем сердце. И я чувствовал, что люди банально боятся моей реакции на его смерть. Мою силу каждый видел своими глазами. И они прекрасно понимали, что мне не составит труда в приступе ярости стереть в пыль весь город.

Дураки.

Будто для того я так долго копил могущество, чтобы отыгрываться на собственных соотечественниках. У меня имелся другой враг. И он не менялся с того самого дня, как прервалась моя мирная жизнь в кругу любящей семьи. Лишь на чертовых нелюдей направлено копье моей ненависти. А ненавидеть их еще сильнее я уже просто не мог.

К счастью, среди высшего света столицы хватало талантливых лекарей, и они не дали моему другу умереть. Постепенно его лицо вновь приобрело здоровый розовый цвет, он открыл глаза и даже сумел построить осмысленную фразу:

— Я умер? Я теперь твоя нежить?

— Поверь, если станешь моей нежитью, таких глупых вопросов у тебя не останется. — не без облегчения хмыкнул я. — Первым же делом выкину их из твоей головы.

Анна упала колени и заключила Леуша в жаркие объятия. Молча. Но слова не требовались ни ей, ни всем, кто стал свидетелем этой сцены.

Сзади ко мне подошла Жоржетта и вложила руку мне в ладонь. Я высоко оценил этот жест и осторожно сжал ее тонкие пальцы.

Она не отстранилась от меня после увиденного. Я не ошибся с выбором.

— Что с Сатвелеоном? — спросил Леуштилат, уже догадываясь какой ответ услышит.

— Я победил. — просто ответил я.

— Победил бога… — эхом повторил мой друг. — Нет. Ты был прав. Прав с самого начала! Ты твердил мне это с детства, а я не верил… Тот, кто идет против собственных догматов, не может быть богом! А значит и остальные ими тоже только притворяются!

Люди ахнули, услышав подобное заявление из уст высокопоставленного жреца, и в то же время тело Леуша покинул золотой свет, рассеявшись без следа. Он лишился своего сана.

— Как же так? — растерянно произнес Кай, заглядывая в лица соседей.

— Но это не значит, что я перестал верить! — решительно заявил Леуштилат, сев при помощи Анны. — Уверен, настоящий бог есть. И я его найду! А пока… — он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. — Я буду верить в тебя!

Взгляды сотен, нет, даже скорее тысяч людей сосредоточились на мне. И этот миг у меня в груди не просто растеклось непонятное тепло, а вспыхнул настоящий всепоглощающий пожар! В меня словно выстрелили тугой струей напалма. Но она не пыталась меня уничтожить, а будто… будто… хотела помочь преобразиться. Сбросить личину уродливой гусеницы и стать прекрасной бабочкой, способной воспарить к небесам.

— Леон, что с тобой? — встревоженно спросила Жоржетта, первая заметившая неладное.

— Братишка?

— Дружище?

— Ваше Высочество?

— Некромант-Освободитель?

— Брат? — поддержали ее остальные каждый на свой лад.

— Подождите. — отмахнулся от них я, пытаясь остановить или хотя бы замедлить происходящее.

Вот только запущенный процесс лишь набирал обороты, с каждой секундой захлестывая меня все сильнее. Причем теперь к нему добавилась еще новая сила, принявшаяся тянуть меня куда-то вбок. Но не просто в сторону, а как будто вглубь самой реальности. Или, скорее, вовне?

Однако самое поганое во всем этом, что мое мертвое тело отвергало изменения, не давая им идти естественным путем. Продолжавшая вливаться в меня сила, смешивалась в море души с преобразованной Межмировой Энергией и заставляла плоть и все мое естество кипеть, но это практически ни к чему не приводило, лишь вызывая у меня все больше страданий.

Таким образом я не мог ни обратить метаморфозу вспять, ни завершить ее. А давление реальности все нарастало…

При этом я прекрасно понимал, что будь я живым, все бы прошло, как по маслу. Но, в то же время, не стань я личом, я бы вообще не дожил до этого дня.

Я осознал, что сопротивляться преображению бессмысленно и наоборот попытался вручную воздействовать на собственное тело. Примерно также, как делал это во время подготовки к третьей эволюции.

Помогло.

Дело сдвинулось с мертвой точки.

Кожа и мышцы стали полупрозрачными, обнажив вены с застывшей кровью и кости, что могли выдержать на себе целый танк. Море души выплеснулось наружу, оставаясь одновременно внутри меня и в то же время обволакивая извне. По крайней мере так я это ощущал.

В каждую секунду времени меня будто разрывало и сжимало, растягивало и скручивало, поджаривало и морозило, коло и резало… И при этом все сильнее выдавливало прочь за пределы текущей реальности.

Каждая клеточка моего тела и каждая частица естества горели в агонии, и мне стоило чудовищных усилий сохранить рассудок. Понимая, что скоро случится что-то непоправимое, я достал из кольца Краеугольный Камень и бросил его Анне, тем самым возложив на нее ответственность за все человечество. Сильнее нее Разделивших я не встречал.

Не забыл я и о Древе столицы. Выхватив нож, я резанул себя по запястью, но острое лезвие прошло насквозь, не причинив мне вреда. Пришлось напитать его силой и повторить процесс. Появилась крохотная рана, из которой я титаническим усилием воли выдавил несколько капель тусклой крови. Я собрал их в пробирку и