Системный Кузнец - Ярослав Мечников

рукой, мол, «пустяки», и пошёл дальше по своим делам, не оборачиваясь.

Я невольно хмыкнул, такая реакция старого ворчуна позабавила.

Схватил корзины, зашёл в полумрак сарая и поставил их рядом с двумя принесёнными до этого. Четыре полные корзины отборной руды.

Закрыл дверь, отсекая свет и шум лагеря. Опустился на колени, и мне показалось, что сейчас расплачусь. Не от усталости, а от облегчения и радости.

[Достижение получено: «Воля Кузнеца»]

[Вы проявили невероятное упорство и волю, выполнив тяжёлую работу на пределе своих возможностей.]

[Награда: Техника «Стальное Сердце»]

[Описание: Ваш дух, закалённый в испытании, научился лучше сопротивляться физической усталости. Скорость восстановления выносливости увеличена на 20%.]

«Техника „Стальное Сердце“?» Мысль с трудом пробивалась сквозь пелену истощения. Как, чёрт подери, это работает? В меня что, вживили какую-то программу? Откуда она вообще взялась? А с другой стороны… не всё ли равно. Просто стоял в темноте сарая и улыбался, наслаждаясь тишиной и чувством завершённости.

В углу нащупал охапку соломы, которую принёс Тарк и разложил на голой земле. Спать здесь — верный способ простудиться к чёртовой матери, но выбора не было. Постарался сделать настил поплотнее, свернулся на нём калачиком и закрыл глаза.

Перед внутренним взором тут же замелькали картины прошедших дней. Чёрная зубастая пасть падальщика, едва не сожравшая меня, бесконечная череда заточенных лезвий и лицо того паренька с козлиной бородкой, что мечтал о сытой жизни, а нашёл жуткую смерть. А я выжил, смог вытащить себя из безумного ада. Теперь спать — просто улететь подальше и ничего не чувствовать. Сознание провалилось в вязкое забытьё.

— Эй, Заточник!

Хриплый голос ворвался в мой сон. Сознание проснулось мгновенно, а вот веки наотрез отказывались открываться.

— Тебе говорю.

Хотелось послать того, кто потревожил заслуженный отдых, куда подальше. Но пришлось с усилием разлепить веки и посмотреть, кто этот недобропорядочный человек. К удивлению, надо мной, заслоняя свет из дверного проёма, стоял Арн — тот самый седовласый охранник со шрамом. Он был перепачкан чёрной слизью и выглядел смертельно уставшим.

— А? — всё, что я смог выдавить, не поднимая головы. Неужели снова точить? Сил не хватит даже камень поднять.

— Вставай, — сказал мужчина просто.

Во рту было так сухо и мерзко, будто там переночевала стая кошек. Виски сдавило тупой болью, хотелось одного — спать ещё сутки, не просыпаясь.

— Зачем? — прохрипел я.

— В казарме койка пустует. Негоже заточнику спать в грязи. Ты сегодня знатно попотел, щегол. — Уголок его губ едва заметно дёрнулся в кривой усмешке, а затем он протянул мне здоровую руку, предлагая подняться.

— Спать на койке? — переспросил, не веря в такое чудо.

— Шевелись, пока не передумал.

Собрал остатки сил, оторвал руку от соломы и протянул её воину. Тот с лёгким рывком поднял меня на ноги.

Мир взорвался.

В голове всё закружилось и завертелось. Яркий свет из двери ударил по привыкшим к темноте глазам, ослепляя. Ноги подкосились, и если бы не крепкая хватка Арна, рухнул бы обратно на пол. Воин молча подержал меня секунду, давая прийти в себя.

Пока шли с ним через лагерь, холодный воздух понемногу приводил в чувство. И только сейчас понял, что умираю с голода. Я резко остановился.

— Арн, постой, — тот тоже притормозил и обернулся, его лицо было непроницаемым.

— А? Чего тебе?

— Есть хочу. Живот сводит. Вся моя еда осталась в сарае.

Охранник молча смотрел на меня секунду, а затем коротко кивнул.

— Ладно. Накормим, не дрейфь.

Мужчина пошёл дальше, к приземистому зданию казармы. Я мельком оглядел лагерь — горы трупов падальщиков уже не было. Вообще нигде не было видно ни мёртвых тел, ни даже следов крови. Редкие охранники молчаливо стояли на постах и из труб домниц валил густой дым.

— Вы справились? — спросил мужчину, когда тот уже взялся за ручку двери.

Воин остановился и бросил на меня тяжёлый взгляд.

— Да. Логово выжгли. Семеро наших там остались, — коротко бросил он, глядя куда-то сквозь меня. Тень пробежала по его лицу.

Затем охранник сглотнул и проговорил сквозь зубы:

— Если бы не Глава… все бы там полегли, — говорил тихо, почти шёпотом. Помолчав секунду, добавил с горечью: — С шахтёрами скверно вышло. Слишком много мужиков потеряли, жаль их.

Арн постоял ещё пару секунд, глядя в пустоту, а затем резко отвернулся и толкнул дверь казармы. Я прошёл следом за ним.

Внутри было тепло, многие койки заняты — люди отсыпались после бойни, укрывшись шерстяными одеялами. Несколько человек сидели за длинными столами и молча ели похлёбку, уставившись в одну точку. В воздухе висел запах, сотканный из аромата приправ, крови, пота и чего-то острого. Несколько человек на койках постанывали, их конечности и головы были обмотаны бинтами. В остальном в комнате царила тишина.

Увидев однорукого повара, возившегося у очага, Арн махнул ему, указав на меня. Повар — суровый мужик с перебитым носом, молча кивнул и принялся наполнять глиняную миску едой.

— Садись пока.

Я опустился на ближайшую лавку и стал ждать, потирая слипающиеся глаза. Седовласый воин отошёл к одной из коек, рядом с ней на полу стояла большая кожаная сумка. Мужчина опустился на колени, открыл её и принялся что-то искать внутри.

Тем временем повар уже шёл в мою сторону с полной миской и деревянной ложкой. Грубо поставил её передо мной, так, что часть похлёбки расплескалась на стол. От еды ударил в нос сытный аромат: запах разваренного ячменя, печёной репы, нотка дикого лука и, самое главное — насыщенный запах мясного бульона, сваренного на кости. Это был запах жизни.

Пока жадно хлебал горячую похлёбку, Арн подошёл и тяжело опустился на лавку рядом. Молча смотрел, как я ем, что-то сжимая в кулаке.

— Мне сказали, ты в шахте до последнего киркой махал, — его голос был ровным, без насмешки. — А в тебе стержень есть, щегол. Никогда бы не подумал, что ты такой зубастый.

Оторвавшись от миски, я откусил большой кусок разваренного мяса и, медленно прожевав, ответил, глядя ему прямо в глаза:

— Хочу сделать меч. Настоящий. Когда получится что-то достойное, может, взглянешь? Ты ведь бываешь в деревне?

Арн на мгновение замер, а затем его лицо расплылось в усмешке. Он хлопнул здоровой рукой по столу так, что ложка подпрыгнула.

— А ты хорош, пацан! Сразу к делу. Тебя как звать-то?

— Кай, — просто ответил я.

— Кай… —