Опричник Его Величества - Михаил Ежов

два аэродрома вместе с частью техники и ангарами, стоянку бронетехники, арсенал, ряд зенитных комплексов. Приводились цифры, но их я проглядел мельком. Главное — противник сразу же понёс ошеломительный урон, а мои войска даже близко не подходили к его территориям.

Разведка держала со мной связь, но до сих пор не поступило сообщений о том, что Хвостовы начали переброску войск к моему уделу. Похоже, им хватило дел после ночного артобстрела. Да и воздушную поддержку особо оказывать нечем: почти весь флот они потеряли в своём тупом ночном рейде.

Я как раз закончил читать отчёт, когда впереди показалась чугунная ограда школы. Странно, конечно, отправляться на уроки, когда тебя пытаются убить, но правила есть правила. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Кстати, надо будет проверить, как там продвигаются дела с реконструкцией храмов. Проекты, по идее, уже должны быть готовы. Как и сметы.

Выбравшись из машины, я зашагал по алее. По зимнему времени деревья, высаженные по обе её стороны, торчали голые, похожие на нелепые огромные мётлы, снятые с черенков и воткнутые в землю.

Никто из Хвостовых в Преображенской школе не учился. Но представители других семей были, причём в немалом количестве. Если уж сестра главы клана училась со мной в одном классе, о чем ещё говорить? Со мной Серые держались сдержанно, немного отстранённо. Соблюдали нейтралитет. Зато Зелёные подходили, желали удачи и хлопали по плечам.

— Братец очень недоволен, — шепнула мне в какой-то момент Глафира. — Говорит, тебе следовало его хотя бы предупредить.

— Но не я же объявил войну.

— Знаю. Он просил узнать у тебя, как ты настроен.

— В плане мировой?

Девушка кивнула.

— Ну, не вижу причин заикаться первым о переговорах. Учитывая, что, как я уже сказал, войну объявили мне. И, кажется, ничто пока не говорит о том, что я проиграю.

— Брат имеет в виду, согласишься ли ты на мир, если его предложит… кто-то другой.

— С определёнными условиями.

— Какими?

— Без обид, но я не могу рассказывать о таких вещах просто в школьном коридоре.

— Боишься, что я что-то напутаю?

— Нет, Глаш. Условия нужно выдвигать только тем, кто готов их рассматривать. Передавать их через третьих лиц нельзя. Потом тебе могут предъявить за то, что ты ляпнул в частном разговоре так, словно это было официальное заявление. Понимаешь?

Девушка кивнула.

— Конечно. Ты прав. Встретишься с Игорем?

— Об этом он тоже тебя просил?

— Почему нет? Я его сестра и твоя невеста. Вроде, всё логично.

— Хорошо. Когда?

— Не знаю. Я ему передам твою готовность, а там уж сами договаривайтесь.

После школы я отправился домой. Никто из друзей не пытался меня задержать: все понимали, что мне сейчас ни до чего.

Первым делом я собрал на обеде своих приближённых. Получилось этакое совещание, совмещённое с трапезой, — чтобы время не терять.

— На повестке несколько вопросов, — начал я, когда принесли первое. — Прежде всего — как защитить замок от ударов кабаллистических ракет? Кто-нибудь знает? Ну, же, смелее. Что-то я не вижу поднятых рук.

Андронова робко кашлянула.

— Да, София?

— Прошу прощения, Ваше Сиятельство, но от них можно защититься только с помощью магического щита или иной техники. Боюсь, целый замок… укрыть просто невозможно!

Глава 34

Что-то такое я и предполагал. Ладно, поехали. Возможно, у самих Коэнов есть технологии, защищающие от их оружия. Но сейчас мне этого не выяснить. Отложим. Но не забудем.

— Тогда следующий вопрос, — я взглянул на Свечкина. — Почему мне не было доложено, что граф Хвостов владеет частью акций компании Мецлера?

Начальник разведки поёрзал на стуле.

— Вероятно, он не хотел портить репутацию связями с человеком, работающим с Жуковским. Полагаю, долевое участие оформлено на третьих лиц или подставные фирмы. Официально у Хвостовых с Мецлером обычный контракт на перевозки.

— То есть, юридически они не могут предъявить нарушение их деловых интересов с моей стороны? — это уже было адресовано Ригелю.

— Думаю, нет. Ну, или им придётся рассекретить всю схему и признать связи с бандитами. Некоторые аристократы грешат тем же, но никто в этом не признаётся. Спалиться в подобном считается в высшем свете дурным тоном и глупостью. Сомневаюсь, что наследник пойдёт на такое. Но позвольте заметить, что и вы не имеете доказательств, что старый граф угрожал вашей жизни. Его сын может заявить, что вы заманили его отца и вероломно убили. Получается, что вы в равных условиях.

— Что совсем не плохо. Ведь в таком случае никто никому ничего не должен. И обе стороны могут разойтись, оставшись при своём. Так?

— Теоретически — да. Но для этого ваш оппонент должен считать так же. Или быть вынужден признать паритет.

Я кивнул.

— Над этим мы, собственно, и работаем. Теперь третий вопрос. Насчёт грузовых и пассажирских самолётов я понял, почему у Красного клана монополия. Но почему у нас нет кораблей и дирижаблей?