Второе полугодие - Юрий Ра

— Заставляли.

— Что вкусно, говорили?

— Говорили.

— Наврали?

— Да вообще есть невозможно, меня чуть не вырвало!

— То-то же. А ведь им на самом деле нравится эта тушеная капуста. Вот и скажи, они врали или нет?

— Блин. Я не знаю.

— А не знаешь, больше слушай, меньше говори. Пилочки для ногтей, недорого!

— Почем продаешь? — Дородная тетка наклонилась к моему картонному прилавку.

— Девяносто копеек штучка, три рубля кучка!

— Да зачем же мне кучка? Кстати, за три рубля сколько продаешь?

— В кучке три штучки! — Фильм «Спортлото-82» еще не вышел в прокат, шутка пока не приелась.

— Погоди, это как выходит, сразу три покупать дороже получается? На тридцать копеек дороже!

— Вас не проведешь, гражданочка! Всё вы верно посчитали.

— Вот ты жук. Чуть не обманул. Да и зачем мне три штуки?

— А подарить подружкам? Пилочки польские, качество сами оценить можете. Я партию продам, а там когда следующую привезут, никто не знает. — Только бы Пашка не влез…

— А дешевле никак? — Мотаю головой. — Ладно, дай две штуки. С трояка сдача будет?

— Найду. Небось не пальцем деланый.

— Да уж. Видно, чем ты деланый. При ребенке не скажу.

— Так рабочая же технология, гражданочка! Небось сами знаете, по другому никак.

— Сдачу давай, охальник!

— Миш, а кто такой охальник? — Первая покупательница ушла, Пашка выдохнул одновременно со мной, видать тоже волновался.

— Охальник это как насмешник. Только шутит немножко обидно.

— И чем ты ту тетку обидел?

— Да ничем! — Ага, так я и начну мелкому пояснять нюансы производства меня конкретно и всех людей вообще. Тем более что именно со мной не всё так просто.

— Парень, ты что ли пилочки продаешь? Покажь! — Не всем хочется наклоняться к коробке. Так на то и продавец.

— Пожалуйста! Можете попробовать подпилить ноготок, — предлагаю молодой стройной женщине в дубленке. — Будете приятно удивлены качеством. Одна сторона для подпиливания, другая для чистовой обработки.

— Не учи ученого. Разберусь. — Колючая какая дамочка. — Сколько?

— Девяносто копеек!

— Хоть не рублей. А дешевле?

— Никак нельзя. Дороже могу, если хотите.

— Ладно, возьму. Они разного цвета, зернистость тоже разная?

— Нет, абразив одинаковый, просто поляки с оформлением подсуетились. — Я и сам где-то в душе поляк, если что. За нормальные деньги даже пшекнуть могу.

— Розовую возьму.

«Таким вот макаром потихонечку- полегонечку мы с Пашкой торговали, пока я не заметил, что народу стало заметно меньше. А пальцы ног перестали сигнализировать, что им холодно. Непорядок, братцы! Так можно и заболеть!»

— Пашка, не замерз?

— Не, нормально! — Ну да, он в валенках, ему теплее.

— Пошли уже домой!

— Всё продали?

— Нет, просто базар кончился.

— А сколько получилось?

— Дома посчитаем. На людях деньгами светить нельзя.

«И мы поскакали домой. Не бегом, а быстрым шагом, я аж согрелся, и внизу тоже. И уже дома выяснилось, что расторговались мы на „отлично“! Из сорока пилок продалось двадцать девять штук, двадцать шесть рублей как с куста! Из них чистого дохода… двадцать шесть рублей. Пятерка пошла на карман моему помощнику, такие порывы души, какой у мелкого случился сегодня, нельзя оставлять без вознаграждения».

— Мне? Пять рублей⁈ Насовсем?

— Тебе, Павел. И не насовсем, а пока не потратишь. Я надеюсь, ты найдешь, на что.

— Спасибо, Мишка! Найду!

19 февраля 1982 г

«Сегодня пятница, значит послезавтра у меня второй день продаж эксклюзивной продукции из ассортимента товаров для ухода за телом. В отделе "Соки-воды" мне снова не смогли отказать в горсти гривенников. А еще там же я хапнул пучок палочек для мороженного. О боги, спасибо вам за дар стандартизации! Эти деревянные пластиночки оказались абсолютно такими же по размеру, что и те, привезенные из морозного Севастополя. Про состав не знаю, тип древесины меня вообще не колышет. И я решил, что цветов будет больше, чем два. Зачем? А всё для того же, для иллюзии выбора. Была мысль заморочиться с упаковками, думал и прикидывал то так, то эдак, но ничего аккуратно выглядящего создать в кустарных условиях не смог. Ну и ладно, чай не двадцать первый век.

О! На перемене презентовал одну пилочку Ирке, она была в восторге — польский элегантный девайс не шел ни в какое сравнение с тем ужасом, которое продаётся в наших галантерейных магазинах. Это не мои слова, это она сказала. Повертела в пальцах, пошоркала пилочкой по ногтям и вынесла приговор: «У нас так не умеют». Ну да, технология следующего века, чего сравнивать.»

— Точняк! Вот с этими штуковинами я его и видел в воскресенье! — В школьном коридоре возле нас с Долгополовой нарисовался Денисов. — Где товар берешь, Корчага?

— Какой товар, ты о чем? — Иркины глазки захлопали ресницами как бабочки крыльями.

— Не знала? Мишка втихаря фарцует этими хреновинами.

— Это правда? — И Иркин пристальный взгляд прожигает во мне два отверстия. Пытается.

— Абсолютная. Не всё же время родаков доить. Пора самому начинать крутиться.

— И ты как бабка-торговка стоишь на базаре⁈

— Ну да. Как бабка. Думаешь, это опасно?

— Так ты ж спекулянт, получается! А ведь комсомолец.

— Ир, я на дискотеке видел кроссовки на тебе. В магазине купила?

— Представь, да! У спекулянта с рук. А причем тут…

— Погоди, а чего не в магазине?

— Ха, сам же знаешь, в магазине такие