Болотный край 2 - Михаил Владимирович Баковец

«плетёнками». Неизвестный мне мастер сплёл их из сухих стеблей, создав простенький, но приятный глазу узор. Стол и стулья оказались отскоблены до гладкости, которую можно получить с помощью мелкой наждачной бумаги. Мало того, древесина оказалась чем-то покрыта. Кажется, лаком, но откуда его тут взять? Скорее всего, это было масло, которое после быстро высохло и полимеризировалось, превратившись в глянцевую ровную плёнку. В углу, который я сделал кухонным, добавилось несколько тарелок и кружек из обожжённой светлой глины.

— Наши научились лепить свою посуду. Получается хорошо, — быстро сказала Маша, поймав мой взгляд. — Я попросила немного для себя… И тебе ещё взяла на всякий случай, вдруг побьётся земная.

Для себя с последнего похода я прихватил несколько кружек, тарелок и стаканов. А чтобы они служили долго, я укрепил каждый предмет своими искрами. Так что разбиться им точно не грозило. Но забота девушки мне понравилась. Хоть и немного самовольно у неё вышло, но я не против, что она следила за порядком. В прошлое своё возвращение мы с Шуа день потратили на уборку — пыли и дохлых насекомых, паутины с пауками набралось ведро за время моего пребывания в плавании.

— Спасибо, — от души поблагодарил я её.

— Я тогда пошла.

— Постой. Мы сейчас есть будем, останься с нами. Если кушать не хочешь, то хотя бы на чай, — сказал я ей.

— Хорошо, — кивнула она.

Вновь я с ней увиделся вечером в… бане. Парился я с Шуа, которая не хотела меня оставлять одного практически нигде. Редко когда удавалось уговорить — не приказать, приказы она выполняла всегда — подождать меня на улице, а не сидеть в толпе голых мужиков. Вот и сложилась привычка париться в одиночестве. Я даже как-то перестал обращать внимание на нагую Шуа. Ну, почти перестал. Но сегодня всё пошло не по привычному сценарию.

— Шуа, кто кого первым хлещет? — спросил я, когда услышал скрип дверных петель. Я в этот момент только подлил на камни воды, настоянной на травах, выпустив в парную облако горячего и ароматного пара.

А в ответ услышал смущённый голос той, кого совершенно не ожидал тут увидеть.

— Это я.

Резко повернувшись, я увидел в полумраке сквозь пару стройную высокую фигурки Маши, закутанную в простыню с ног до подбородка.

— Маша?

— Да. Мне уйти?

— А Шуа где?

В голове пронеслась картина, как «дроу» подкараулила голую хобгоблинку, ушедшую за свежими вениками, оглушила, связала и решила занять её место.

— Она там, — девушка мотнула головой на дверь позади себя.

— Секундочку, — я протиснулся мимо девушки, застывшей столбом у двери, выглянул в предбанник и посмотрел на свою телохранительницу, сидевшую на лавке. Столкнувшись со мной взглядом, она густо покраснела, хотя и так была распаренная, красная от банного жара. — Мда, — только и сказал я, прикрывая дверь обратно. И тут же подумал: «Неужто девки нашли общий язык?».

— Мне уйти? — повторила свой вопрос Маша звенящим от напряжения голосом.

— Нет. Ложись на полку, сейчас я тебя попарю хорошенько, — ответил я ей и достал из кадушки один из отмокавших в воде веников. — Давай, давай, не стесняйся.

Маша шагнула к полке, на ходу избавляясь от куска ткани, представ передо мной полностью обнажённой. Невольно я засмотрелся на её точёную фигуру. Если у Шуа мускулатура местами излишне выделялась для женщины, слегка походя на культуристок из восьмидесятых и женщин-бойцов, то Маша была, как модель для мужского журнала, пропадающая попеременно у пластических хирургов и в гимнастических залах. Ну, такое у меня мнение сложилось.

Первое время девушка жутко стеснялась, когда перевернулась на спину. Инстинктивно закрыла руками грудь и промежность. Потом, правда, убрала их. А я… в общем, всё случилось как-то само собой. Я потянулся, чтобы снять с её живота веточку с листочками, вывалившейся из веника, и сам не понял, как коснулся ладонью её груди. В тот момент нас обоих будто электрическим разрядом ударило. Все мысли вымело из головы, как пылесосом.

«Ох-ё!», — только и подумал я.

Маша застонала и потянулась ко мне. Миг спустя мы уже целовались, как безумные.

* * *

Всё-таки меня уговорили на эксперимент с искрами и девушками-сверхами. Я, Сергеев и Гриша были против такого риска. Остальные настаивали, чтобы рискнул. Даже Клавдия Вагон, хотя я рассчитывал на её голос в свою пользу, посчитав, что женщина более склонна к осторожности и более жалостлива, не захочет, чтобы девчонки пострадали. Но нет, не вышло, не оправдала она моих надежд.

Единственное на чём смог настоять — это первой «обработать» искрами Лизу. Её усиления лекарств, боеприпасов, топлива и прочего полезные, но прожить без них можно. А вот копирование для нашего анклава чуть ли не залог выживания и свободы.

— Готова? — спросил я подопытную.

У той явно от нервов голос перехватило, и она просто кивнула в ответ.

Для начала я отправил в неё одну искру. Выждал несколько секунд и повторил операцию.

— Сообщай о любом изменении, Лиз. Это важно, — сказал я ей.

— Всё нормально, просто волнуюсь. Пока что ничего не ощущаю, — торопливо ответила она мне.

Только после десятой искры девушка сообщила, что ей немного дурно и жарко. И я тут же прервал эксперимент. У Лизы резко поднялась температура до тридцати девяти и появилась сильнейшая мигрень. А вот в плане, так сказать, качества Дара изменений никаких не было. Неприятные симптомы пропали очень быстро, за полчаса. Но продолжать сегодня опыт я не стал. Вообще хотел отказаться, но совет и Лиза настояли на продолжении.

Прорыв случился на третий день. Вкладывая в девушку искры, я ощутил в ней что-то похожее на сосредоточение сверхэнергии. Чем-то это было похоже на самые крупные кристаллы с маной, которые я принёс из земель инсектов. Подавшись интуиции, я быстро перебросил несколько искр в этот центр. А потом спросил:

— Лиза, что ты сейчас почувствовала?

Та ответила не сразу. Не меньше минуты молчала, к чему-то прислушивалась.

— Кажется, что-то получилось. Ощущаю себя бодрее, как после хорошего сна и после нескольких дней отдыха от усилений, — наконец, ответила она.

— Я сейчас продолжу, а ты следи за состоянием.

Если коротко, то у меня получилось передавать искры другим сверхам. А когда это понял, то подумал, что подобный эксперимент можно провести и с обычным человеком. Стоило этой идее сформироваться в сознании, как я сам себя одёрнул. У простецов нет сосредоточения. И как показали эти три дня опытов с Лизой, от простого вложения духовных искр лишь поднимается температура, появляется головная боль и ломота в теле, как во время тяжёлой болезни.

На опыты с Лизой