Дипкурьер - Вадим Владимирович Денисов

готовы к тому, что опоздавшим места не будет. На набережной движение транспорта с некоторых пор запрещено, поэтому я без особой надежды медленно прокатился из конца в конец по верхней улице, то и дело заглядывая вниз между домами.

Нам повезло, свободное местечко оказалось на периферии, за двенадцатым фонарём, где какой-то коммерсант, не имеющей стационарной точки общепита, оперативно поставил полдюжины столиков под зонтами из огромных пальмовых листьев и прилавок с девушкой-бариста.

Хозяин молодец, не погнался с ходу соревноваться с конкурентами-ветеранами, присматривается… Понимает, что поначалу его посетители будут поглядывать, не освобождаются ли места в привычных кафе.

— Есть что-то будем? — спросил я дежурно.

— Я тебе умоляю, жара только начала спадать, какая еда? — Селезнёва промокнула лобик платком и объявила решение: — Мне фраппе и лимонад, который из лимона!

Жара в последние дни стоит адская, что в Стамбуле, что здесь, в Додж-Сити. Да уж… Было бы легче переносить такие температуры, если не знать, что где-то там, на Земле, человечество давно и массово освоило такой прибор, как кондиционер. Кондей и здесь можно достать, вот только электроэнергию они жрут будь здоров. А энергия на Платформе-5 — большая ценность, а где-то и редкость.

— Лимонад это хорошо, да… А я ещё и горячего клфе попробую, по-турецки. Не фанат, но азиаты говорят, что в жару это парадоксальным образом помогает.

Через десять минут я забрал заказ и развалились в тени уже по-настоящему расслабленно.

Солнце еще не успело залить красным предзакатным золотом верхушки тамариндовых деревьев, ещё яркие бабочки не отправились дремать в свои гнезда, или что там у них, постепенно уступая эфир ночным страшилам, а местные рыбаки уже раскинули на берегу снасти — вечерний клёв у них, зрелище для других. Зеваки азартно болеют, порой даже делают ставки на любимчиков. Для горожан это одно из любимых развлечений.

Сегодня рыбаков особенно много, возле воды яблоку негде будет упасть. Говорят, что к берегам приплыли косяки радужной форель, как по привычке называют какую-то местную сёмгу. Приятный и неожиданный ажиотаж — начинающие и профи рыбной ловли скоро начнут одну за одной вытягивать добычу. Без особых усилий эта рыба достаточно крупных размеров ловится на спиннинг. Такая же ситуация и у рыбаков в Стамбуле. Раньше соцсети пестрели бы видео и фотографиями богатого улова.

— А хорошо! — констатировала Катрин, попробовав свежесвареный кофе и оглядевшись вокруг.

— Переселяться не будем? — уточнил я. Мне тоже здесь нравилось. Спокойно, даже уютно, бариста не включила музыку, за что ей отдельная благодарность, этого на набережной и так предостаточно, до какофонии.

— Никто не мельтешит перед глазами, а вид отличный.

— Согласен. Ну тогда и поможем хозяину выручкой, глядишь, ещё одна кофейня откроется. Кстати, у них тут и пирожные есть, на вид красивые. Так что…

— Издеваешься, у меня же диета! — возмутилась Селезнёва так, словно я уже утрамбовывал ей в рот здоровенный бисквит.

— Просто сказал! А уж ты согласовывай это со своей диетой или игнорируй.

Некоторое время мы сидели молча, с удовольствием потягивая ароматные напитки, затем Селезнёва вдруг спросила:

— Ну что, спелеолог, насколько я поняла, пещерный зуд у вас с сыном пропал?

От неожиданности я чуть не поперхнулся, едва не закашлявшись.

— Блин, как-то ты не по обстановке… Пропал, пропал. Камера ничего существенного не показала, разве что стал понятен режим работы. Большего из этой темы пока что не выжать, разве что наблюдателя выставить.

— Возле грота?

— Нет, конечно, спалится. Подальше и повыше, с хорошим биноклем или трубой. Но и такой ход даст нам немногое. Ну, положим, кто-то зашёл или вышел из тьмы в виде маленьких фигурок в оптике, потом уехал куда-то, а дальше что? Кто он, что узнал или принёс? Каковы его планы? Понадобиться целый отряд топтунов! В общем, нереальная затея. Нет у нас информации из Центра, исходных данных от чёртова Квачина! Пока не получим, шагать дальше бессмысленно.

— Если он вообще жив и прорвался к нашим…

— Если жив, именно так, Екатерина Матвеевна, — поддакнул я, проводя пальцем по краю деревянного столика прекрасной ручной работы.

— То есть, ждём курьера?

В очередной раз кивнув, я замолчал, а Селезнёва приняла совершенно неочевидное решение.

— Раз так, возьму себе пирожное! Или даже два! Они ведь у них маленькие, да?

— Крошечные. Ноль калорий, — помог я начальнице. Нет, женскую логику понять невозможно.

Вернувшись с тарелкой в руках, Екатерина начала было снова заводить разговор про уже опостылевшее мне ущелье и его тайны, но я, показывая на столик, за которым мы устроились, тут же перевёл разговор в другой русло:

— Смотри, какая работа! Качество на десять баллов, а ведь это всего лишь выносная мебель временного летнего кафе. Основательно подходят к делу американцы, добротно. Вот ведь что интересно: Новый Стамбул и Додж-Сити — два соседствующих города на одном побережье с почти одинаковыми бухтами — а разница чувствуется во всём. Помнишь, какая у них мебель и интерьер вообще в забегаловках? Всё примитивно, даже грубо. Интерьер там на втором плане, на первом еда, точнее, сам процесс готовки. Запахи, дым, всё шкворчит, персонал шумно суетится, и никому нет дела до того, какой у клиента столик, главное — какой кебаб и сколько его к оплате. Совершенно разное отношение к аспектам рабочего процесса.

Екатерина сделала глоток латте, глядя на залив, затем повернулась ко мне с легкой задумчивой улыбкой.

— Знаешь, Макс, за годы работы и просто жизни в разных уголках Азии, что на Земле, что здесь, на Платформе, я всё больше замечаю одну любопытную вещь. То, что для нас, русских, — абсолютно обыденная часть жизни, труда и отдыха, там порой воспринимается, чуть ли не как нечто… не очень приличное. Ну, знаешь, то-то «низкое» или даже «грязное». И наоборот, конечно, случается. Просто у всех народов разное понимание нормы, что иногда вызывает удивление, а то и полное недоумение с обеих сторон. Это мои личные наблюдения, накопленные за разговорами, в ходе работы и прогулок по местным улочкам.

Она медленно отделила ложечкой кусок пирожного.

— Вот, например, уборка. У нас дома взять тряпку, пылесос, помыть пол или посуду — ну что в этом такого? Ничего, само собой разумеющееся. Никто и бровью не поведет. А в Южной Азии, особенно в Таиланде, Индии, Индонезии… Там это часто считается делом для тех, кто застыл ниже по социальной лестнице. Есть деньги на уборщицу — она непременно появляется. Помню, жила я в симпатичном отельчике в нашем Дели… Ты же был в Дели?

— Как-то не довелось, — честно признался я с некоторым смущением. — Остановка