Третий Всадник - Алексей Валерьевич Шмаков

class="p1">Парням, ясное дело, такая фишка безумно понравилась, а вот у женской половины вызвала приступ ужаса. Визг стоял такой, что я едва не оглох.

Но это ещё цветочки. Стоило нам с Гришкой выбраться из укрытия, как появилось самое странное существо, которое только могло оказаться здесь сегодня.

— Нам писец, — произнёс перепуганный Гришка и уже собирался сбежать в тень, когда нас всех накрыло.

А мы ведь не успели увидеть даже половину всех объектов нашего спора!

Глава 3

— Вы же понимаете, что это скандал? Что вас могут затаскать по судам и не только? Вас могут вызвать на дуэль. Или вообще попытаться прикончить без всяких формальностей.

— Понимаем, — в один голос сказали мы с Гришкой, стараясь не глядеть на курсирующего по своему кабинету в Новой Слободе Петра Дмитриевича Романова.

Как‑то он слишком быстро оказался в городе после того, как Аристарх Павлович нас заложил.

Мог бы и не говорить ничего.

Наверняка самому понравилось лицезреть юных прелестниц в одном лишь белье. Его наше заклинание так же зацепило.

— Понимают они! Так почему заклинание накрыло всех, кто в тот момент находился на третьем этаже школы? Хорошо ещё до младших классов не достали. Тогда бы такой ор стоял, что в столице слышно было бы.

— Почему, почему, — начал Гришка. — А потому, что одна старая перечница, которую уже давно заждались на том свете, произнесла ключевую фразу для активации заклинания и за каким‑то лядом влила в неё прорву своей силы. Там нужно было совсем чуть‑чуть…

Романов остановился и посмотрел в потолок, словно беззвучно молился кому‑то. Затем тяжело вздохнул и повернулся к нам.

— Скажите спасибо этой перечнице за то, что именно она активировала заклинание. К Орловой претензий будет на порядок меньше. Многие ей обязаны и закроют глаза на произошедшее. Но я должен быть уверен, что вы не активировали заклинание раньше.

— Что же мы, дураки, весь день ходить со зрением, которое напрочь игнорирует верхнюю одежду? — возмутился я. — Да и не извращенцы мы, чтобы на всех подряд пялиться. Были обозначены конкретные цели…

— Хватит… — остановил меня Романов. — Я всё понимаю: четырнадцать лет, — взгляд Петра Дмитриевича задержался на Гришке, чьё лицо было усеяно прыщами, — пубертат, мальчикам начинают нравиться девочки, ваши тела претерпевают изменения…

— Вы нам сейчас будете лекцию о сексе читать? Тычинки, там пестики? Да? — спросил я, пытаясь не сильно улыбаться.

Просто подобного точно не ожидаешь от главы тайной канцелярии, который вызывает тебя к себе на ковёр. А он сейчас явно собирался рассказать нам с Гришкой о более тесных взаимоотношениях между мужским и женским полом.

— Так мы уже всё знаем. Интернетом пользоваться умеем. Да и в учебнике по анатомии за этот год всё подробно описано. Нам даже презервативы выдавали.

— Классные из них водяные бомбочки получились. Азарову накрыло целиком, — припомнил Гришка.

Правда, мы оба сразу же поморщились. Это воспоминание породило более свежее, совсем не такое приятное. Ольга Леонидовна была едва ли не первой, кого мы увидели после активации заклинания.

Брррр.

Как вспомню, так сразу в холодный пот бросает. У бывшей жены Каспера там и то всё лучше выглядит. Всё же далеко не последняя целительница в империи. Поддерживает тело в тонусе.

— Так, что‑то вы пытаетесь уйти от разговора, — помотал головой Пётр Дмитриевич. — Никаких лекций я вам читать не собираюсь. Прекрасно знаю, на какие сайты заходите и что там смотрите.

— Это возмутительно! Никакой личной жизни! Мы будем жаловаться!

Чисто для приличия начал возмущаться я, но Романова это ни капли не испугало. Он иронично улыбнулся, достал телефон, быстро набрал номер и сунул мне.

— Жалуйся.

На экране высветилось: «Борис Алексеевич». Пришлось срочно скидывать, пока никто не взял трубку. Я же так… несерьёзно возмущался…

— Я пошутил. Не собираюсь никому на вас жаловаться. Разве что Иллариону и Ленке с Мирой. Хотя они и без меня знают, какой вы…

Договаривать не стал, наткнувшись на уставший взгляд Романова.

Ну да.

Перегнул.

Нормальный он мужик и работу свою отлично выполняет. А с нашим появлением в империи её стало на порядок больше.

— Классный мужик, — закончил я свою речь совсем не так, как планировал.

Пётр Дмитриевич хмыкнул, и после этого зазвонил его телефон. Но даже не глядя, вызов был сброшен. Охренеть, никогда бы не поверил, что в империи есть люди, которые вот так спокойно могут сбросить звонок императора.

Или, может, Пётр Дмитриевич просто взял меня на понт?

На самом деле никакому императору он не звонил.

Или у него в телефоне есть ещё один Борис Алексеевич, совсем не Годунов?

— Вы хоть для чего всё это устроили? Просто хотели посмотреть на полуголых одноклассниц? — решив не нагнетать, спросил Пётр Дмитриевич.

— Нет. Ради спортивного интереса. Поспорили мы, — сказал Гришка.

— Есть у нас в школе ряд девушек, которые выделяются формами, так вот мы и поспорили, у кого всё настоящее, кто магией балуется, а кто просто вату подкладывает или слишком большой пуш‑ап использует, — дополнил я ответ Гришки.

Романов крякнул и только сейчас перестал курсировать от одной стены к другой. Замер, явно что‑то прикидывая в голове, даже пальцы загибать начал.

— Получается, что из‑за того, чтобы проверить, настоящая грудь у девушек из старших классов, вы создали заклинание, способное улучшать зрение, буквально убирая верхнюю одежду…

— При необходимости так можно сделать не только с верхней одеждой. Мы оставили задел для улучшения, — сам не понимаю для чего сказал я.

— Создали заклинание, — продолжил Романов, решив пока оставить мои слова без внимания. — Активировали его, зацепив всех, кто находился на третьем этаже, и ещё подвергли их контакту с силой не самого стабильного порождения магии Новой Слободы?

Понятия не имею, почему глава тайной канцелярии так отзывается о Ларисе, но по большому счёту он прав.

— Так, — переглянувшись, сказали мы с Гришкой.

— И сделали вы всё это в тот момент, когда Елена и Мирослава находятся с официальным визитом в ЮАР. Я так понимаю, что это не совпадение?

— Не совпадение, — тяжело вздохнул Гришка, прекрасно осознающий, какие последствия его ожидают.

Рыжая сто процентов обо всём узнает, и тогда Гришке не жить.

Точнее, жить, но жить в страданиях, которые она ему гарантированно обеспечит. И здесь никто не