Первый Артефактор семьи Шторм 3 - Юрий Окунев

ощущения в первую очередь для врача, как проводника, а затем и для пациента. Не слышал фразу: что во много то во вред? — пояснил лис, шагая рядом со мной, изучая пространство вокруг.

Мы вышли на улицу, дошли до остановки автобуса и поехали в сторону дома. По дороге Максим созвонился с Лизой, и та позвала нас сразу в гости.

— Вы всё равно уже вылезли из дома, так что приезжайте. Буду ждать!

Мы пересели в центре, добрались до восточной части столицы, после чего я заскочил в магазин прикупить чего-то к столу. Вино брать не стал, помня, что Лиза на раннем сроке беременности. Взял натуральных турецких сладостей, немного фруктов и коробку эклеров.

Максим тем временем зашёл в соседний строительный магазин, оценил инструменты и некоторые материалы, составив список, что нужно, чтобы закончить ремонт. Он даже взял какие-то мелочи и закинул их в рюкзак:

— Смогу быстрее закончить подготовку.

Он, конечно, молодец, но лучше нанять специалистов. Есть у меня одни на примете.

— Святослав, это Шторм. — Набрал номер сына Анны Петровны Суворовой. — Как ты смотришь, чтобы закончить ремонт у меня в доме.

— Что, опять помог матери? — усмехнулся парень.

— Я-то всегда «за», но сейчас интересуюсь напрямую у тебя.

— Не могу сказать, что нам нечего делать, но давай уточним фронт работы.

Я описал, что именно хочу. Святослав быстро прикинул что-то и сказал:

— Надо подъехать и точно всё измерить. Думаю, смогу выделить пару парней к тебе на объект.

— Тогда жду смету, — сказал я и положил трубку. Осталось лишь подзаработать, но теперь с этим гораздо проще.

Мы с Подорожниковым добрались до небольшого изящного двухэтажного особняка, в котором жила Елизавета Васильевна, вдова Петра Шторма, моего старшего брата. Дом был явно свежей постройки, с модной сейчас крышей с большим, почти вертикальным скатом и «скворечниками» балконов и окон по периметру.

Нас впустил один из личных слуг Лизы, помог раздеться. Спустя минуту к нам быстрым шагом вышла она сама и, ничуть не стесняясь, крепко обняла меня, а затем Максима.

— Я вижу, что вы поладили. Больше не считаешь его предателем? Или взял с него страшную клятву на крови? — театрально-надрывным голосом спросила девушка.

— Обошлись без клятвы, разве что пришлось немного поумирать, — ответил я загадочно.

Лиза прикрыла рот рукой.

— Пытки запрещены, Сергей! Что ты позволяешь… — начала она злиться, но Подорожников её остановил:

— Елизавета Васильевна, всё в порядке! Сергей Иванович пошутил. Мы разобрались в ситуации, и я теперь ему помогаю.

Девушка строго посмотрела на Максима, потом на меня. Вздохнула, а потом махнула рукой:

— Тогда пошли, а то чай стынет.

Мы уселись в столовой, за стол с резными ножками и белоснежной скатертью. Работники Лизы быстро выставили на стол закуски, корзину с хлебом, чуть подогретое масло, разложили приборы.

— Это к чаю? — удивился Максим.

— Вы думали, что так легко отделаетесь? — с непроницаемым лицом спросила Елизавета. — Слишком многое произошло за последнее время. Нам нужно держаться вместе. И обед перед чаем — идеальный способ начать.

— Ты права, — поддержал я девушку. — Тогда давайте выпьем за встречу! За то, что мы все — живы!

Остальные поддержали тост с огромной радостью. После мы выпили, не чокаясь, за погибших. У каждого перед глазами пролетел те, кого мы потеряли. Затем мы начали есть.

Что ж, пришлось потрудиться, но я осилил все смены блюд и к моменту, когда пришло время чая, еле держался на стуле, готовый укатиться, как колобок, куда-то под стол. Даже почти не шипел на Кефира, который пытался засунуть в морду в чашку мне и Максиму. Кусками мяса я его и так подкормил в процессе обеда.

И всё же было очень хорошо. Мы просто сидели, просто говорили о простых вещах. Елизавета рассказывала о Петре, иногда сдерживая слёзы, а иногда искренне смеясь. Максим дополнял её, рассказывая о заданиях, которые давал мой брат, о том, как он помогал Подорожниковым. А я поддакивал, напоминая о своей частичной амнезии.

Когда, наконец, пришло время расходиться, я хлопнул себя по лбу.

— Лиза, я хотел тебя попросить.

— Хм? — сонно уточнила она.

— Могу я заглянуть в кабинет брата? Нужно кое-что из книг посмотреть.

— По артефактам? — спокойно спросила она. — Ты же теперь артефактор, так что я даже удивлена, что ты так долго шёл. Пётр Иванович находил для тебя разные книги, в том числе по артефакторике, когда ты стал ею интересоваться. Жаль он не видит, как быстро ты смог продвинуться.

Она проводила нас в его кабинет на втором этаже, отперла дверь ключом, впустила внутрь. Сама же осталась на пороге.

— Я не могу. Всё ещё слышу его голос и вижу его тень в этом кабинете, — она покачала головой. — Если что-то будет нужно — зовите меня или Семёна, — она имела в виду своего помощника.

Когда Лиза ушла, я подошёл к шкафу и стал изучать полки. Здесь были интересные издания по технике, технологиям, политологии и психологии. На отдельной полке были книги по работе с Даром, почти все относительно новые. На парочке в качестве автора указывался Пётр Шторм.

— Он же преподавал, точно, — вспомнил я слова Лизы.

А затем я увидел то, что совершенно не ожидал здесь увидеть. Рука сама потянулась к книге в старинной потрёпанной обложке. К книге, из которой лилась запрещённая энергия Дара контроля.

Глава 3

Паутина огненного паука

— Хорошо выглядишь. Рад тебя видеть. — Пётр Меньшиков лично встретил Роксану Привалову на пороге своего дома.

Девушка поздоровалась и с румяными щеками вошла в дом. Пётр принял её пальто, провёл по особняку, рассказывая про красивые картины и необычные статуи в коридорах.

Они присели в плетёные кресла на крытой террасе на заднем дворе, Роксана накрылась пледом. Несмотря на середину августа, она мёрзла — организм ещё не до конца восстановился после ранения и требовал тепла и заботы.

Слуги расставили чайный набор, лёгкие закуски и несколько воздушных пирожных.

— Попробуй, специально для тебя готовил, — сказал Пётр, подавая тарелочку с пирожным.

— Сам готовил? — удивилась Роксана. Пётр промолчал, ожидая, когда она попробует. — О-о-о! Это же так вкусно!

Роксана ничуть не кривила душой: пирожные оказались невероятно нежными и едва сладкими. Приятное послевкусие разливалось по языку, заставляя девушку жмуриться.

— Не ожидала, что одарённый с атрибутом тьмы умеет готовить столь замечательные пирожные. — Она смотрела на Петра с неожиданным для неё самой интересом и даже восторгом.

Пётр Романович же пожал плечами:

— Тьма лишь атрибут, а не сам человек. Как нож — лишь инструмент, а не убийца. Выбор